Штурмовики идут на цель   ::   Гареев Муса Гайсинович

Выходит, мы целых полчаса сидели на «пороховой бочке».

Я на секунду представил, что могло случиться. Взрыв мог произойти также и при посадке. Известно, что сажать самолет с подвешенными бомбами запрещено.

Наконец ко мне возвращается способность говорить, и я спрашиваю:

— Висят, значит?

— Висят. Полюбуйтесь.

Впоследствии, когда я уже командовал эскадрильей, а затем стал штурманом полка, всегда рассказывал подчиненным об этом случае для «узелка» на память.

Молва о посадке с бомбами облетела весь полк. Узнала о том и Галя. Встретившись со мной вечером, печально покачала головой и укоризненно сказала:

— Как же так, Муса? Ведь мы могли сегодня уже не увидеться больше.

Мне стало стыдно. Как это я забыл продублировать сброс? Не должен я допускать такие оплошности: в полку каждая машина на счету. Да и жизнь свою подвергать такой опасности глупо.

Я мог оправдываться перед командиром эскадрильи, перед техниками, перед самим собой, наконец, но перед Галей я оправдываться не мог. Она каждый день живет в тревоге, и всякий раз, когда заставляю ее лишний раз волноваться, я чувствую перед ней большую вину. Вот как сейчас, например.

— Так уж получилось, — говорю я. — Но обещаю, что больше такого не будет.

Галя вскинула на меня темные, полные слез глаза и торопливо кивнула.

— Только ты, пожалуйста…

Я не дал ей закончить, взял под руку, и мы не спеша пошли вдоль деревни.

У ворот дома, где она временно проживала с подругами, мы остановились.