Штурмовики идут на цель   ::   Гареев Муса Гайсинович

Устав, он ставил меня рядом с собой, громко подзывал мать и, как мне помнится, всегда говорил одно и то же:

— Смотри, мать, как он вырос за этот день! Прямо богатырь, ничего не скажешь. Скоро помощником моим будет.

Я делал вид, что мне это совсем не интересно, а у самого на душе делалось тепло-тепло…

Раз в год в наш дом приходила комиссия по распределению земли. В нее входили самые уважаемые в деревне люди. Придут — и сразу в доме словно бы посветлеет, у всех будто праздник. Только моей сестренке Масхуде не весело. Глядит на всех-и слезы в два ручья.

— Ты чего плачешь, Масхуда? — спросит кто-нибудь из членов комиссии. А она уткнется в материнский подол — и еще громче ревет.

За нее отвечал отец:

— Землю девочкам не даете. Боится, голодать будет. Вот и плачет.

— Почему же Муса не плачет? Он ведь у вас тоже еще маленький, — улыбаются члены комиссии.

— А зачем ему плакать? — в тон им отвечает отец. — Муса — мужчина, джигит. Сейчас вы ему столько земли отвалите-за день не обойдет, хоть и на ногу скор!

Все громко смеялись.

Глядя на всех, переставала плакать и Масхуда. А обо мне и говорить нечего — я чувствовал себя настоящим мужчиной. Почти таким же, как и мой большой отец.

Крестьянский труд я познал рано. Отец стал брать меня с собой в поле еще совсем мальчонкой. Поднимется чуть свет, запряжет длинногривого Чулпана в телегу и ждет, когда мать поднимет меня с постели. А встать в такую рань, ой, как нелегко! Глаза слипаются, в голове носятся обрывки снов, и во всем теле такая вялость, что, кажется, будто оно совсем без костей.