JК
Штурмовики над Днепром :: Пальмов Василий Васильевич
Страница: 211 из 320В одном из вылетов, когда мы находились над полноводной украинской рекой, кто-то из летчиков, нажав кнопку передатчика, среди напряженной тишины вдруг запел:
Ой Днипро, Днипро, ты широк, могуч, Над тобой летят… штурмовики.
Неожиданная замена слова была так кстати, прозвучала так вдохновляюще, что, поддавшись настроению, я команду «В атаку-у!» тоже подал нараспев, протяжно. После вылета я спросил летчика Алексея Будяка, не он ли пел о Днепре – голос показался его.
– Ни, мабуть, нэ я… – еще не зная, как воспримет командир сольное выступление, ответил Алексей. А сам широко улыбнулся, довольный и вылетом, и тем, что гоним врага с днепровских круч.
Было чему радоваться. Оправдались слова поэта: Славный день настал, мы идем вперед И увидимся вновь с тобой… Теперь мы часто виделись с Днепром. В эти заполненные до отказа дни как-то притупилась горечь от неудачного вылета 31 января. Делиться пережитым я не стал ни с кем, у каждого полно было своих забот и своих неприятностей: того «пощипали» «мессеры», тому сделали пробоину зенитки, тот неудачно совершил посадку. Каждый день был полон таких больших и малых тревог. Думалось, вряд ли кто будет возвращаться к тому памятному для меня полету на разведку переправ. Но нет, друзья ничего не забыли. Как-то под вечер майор Лобанов словно мимоходом сказал:
– Зайди-ка с Карповым через часок.
Потом встретился Карпов.
Ой Днипро, Днипро, ты широк, могуч, Над тобой летят… штурмовики.
Неожиданная замена слова была так кстати, прозвучала так вдохновляюще, что, поддавшись настроению, я команду «В атаку-у!» тоже подал нараспев, протяжно. После вылета я спросил летчика Алексея Будяка, не он ли пел о Днепре – голос показался его.
– Ни, мабуть, нэ я… – еще не зная, как воспримет командир сольное выступление, ответил Алексей. А сам широко улыбнулся, довольный и вылетом, и тем, что гоним врага с днепровских круч.
Было чему радоваться. Оправдались слова поэта: Славный день настал, мы идем вперед И увидимся вновь с тобой… Теперь мы часто виделись с Днепром. В эти заполненные до отказа дни как-то притупилась горечь от неудачного вылета 31 января. Делиться пережитым я не стал ни с кем, у каждого полно было своих забот и своих неприятностей: того «пощипали» «мессеры», тому сделали пробоину зенитки, тот неудачно совершил посадку. Каждый день был полон таких больших и малых тревог. Думалось, вряд ли кто будет возвращаться к тому памятному для меня полету на разведку переправ. Но нет, друзья ничего не забыли. Как-то под вечер майор Лобанов словно мимоходом сказал:
– Зайди-ка с Карповым через часок.
Потом встретился Карпов.