JК
Штурмовики над Днепром :: Пальмов Василий Васильевич
Страница: 64 из 320Но летчик учитывал оплошность и больше ее не повторял. А здесь – дважды подряд! Летчики понимали – Вениамин переживает кризисный момент, он не чувствует прежней смелости и уверенности в полете на боевое задание. Значит, надо встряхнуть парня. Это помогает. Но как?
– Ты же знаешь, что враг рвется к Волге. Что он топчет нашу родную землю, – обратился к Шашмурину командир второй эскадрильи старший лейтенант Мартынов.
– Что каждый наш вылет – это труд многих людей, – добавил Павел Карпов (в полку было два Карпова: Александр – в первой, нашей эскадрилье, Павел – во второй).
– Скажи, почему привозишь бомбы обратно? Фашистов жалеешь? – в упор спрашивал Сергей Вшивцев.
При слабом свете чадящей гильзы было видно, как от этих слов Шашмурин весь напрягся, опустил голову. Друзья сознавали всю тяжесть своих обвинений, но и понимали их необходимость.
– Нашей пехоте сейчас ох как тяжело! А тем, кто защищает Сталинград? Они от каждого из нас ждут помощи! А ты? – летчик на том конце стола с досадой махнул рукой.
Слова, будто камни, летели в сторону Вениамина. Упреки командира, даже наказание перенести легче, чем слушать обвинения товарищей. Ведь завтра с ними идти в бой. Мы не ждали от Шашмурина каких-то заверений или обещаний. Просто высказали все, что думали о нем, и разошлись. Жаль было оставлять товарища одного, но так нужно. Некоторое время летчик ходил сам не свой. У нас появилось опасение, как бы его переживания не отразились на полете.
– Ты же знаешь, что враг рвется к Волге. Что он топчет нашу родную землю, – обратился к Шашмурину командир второй эскадрильи старший лейтенант Мартынов.
– Что каждый наш вылет – это труд многих людей, – добавил Павел Карпов (в полку было два Карпова: Александр – в первой, нашей эскадрилье, Павел – во второй).
– Скажи, почему привозишь бомбы обратно? Фашистов жалеешь? – в упор спрашивал Сергей Вшивцев.
При слабом свете чадящей гильзы было видно, как от этих слов Шашмурин весь напрягся, опустил голову. Друзья сознавали всю тяжесть своих обвинений, но и понимали их необходимость.
– Нашей пехоте сейчас ох как тяжело! А тем, кто защищает Сталинград? Они от каждого из нас ждут помощи! А ты? – летчик на том конце стола с досадой махнул рукой.
Слова, будто камни, летели в сторону Вениамина. Упреки командира, даже наказание перенести легче, чем слушать обвинения товарищей. Ведь завтра с ними идти в бой. Мы не ждали от Шашмурина каких-то заверений или обещаний. Просто высказали все, что думали о нем, и разошлись. Жаль было оставлять товарища одного, но так нужно. Некоторое время летчик ходил сам не свой. У нас появилось опасение, как бы его переживания не отразились на полете.