JК
Шутка Приапа, или Обречение смолоду :: Широков Виктор Александрович
Страница: 107 из 110Знал бы, не знал бы, а плетью обуха не перешибить, и важнонайти ключ (не к замку, можно и посидеть взаперти), а холодный мрачный ключ забвенья. Забвенья всего страшного, уродливого, негармонического, чем наградила нас природа и порода наших прародителей.
Оставим Гордина в покое, в его крысиной норе, где он по-своему даже счастлив, поверим, что он не окрысится, он досидит под следствием до окончания года крысы и, набычившись, выйдет на свободу в год Огненного Быка, чтобы снова попасть в качестве жертвы на другом круге судьбы, чтобы попасть на корриду безденежья и безработицы, но его путеводная звезда будет тускло и багрово светить ему в тумане.
И был Гордину ночью сон. Он стоял, привязанный к дереву, и в него целилась и стреляла из луков толпа. В толпе были заметны Наташевич и Кроликов, Сержантов и Ниухомнирылов. Стрелы торчали из него, как иглы из дикобраза, такой славный новый русский ежик в старом русском тумане, а вовсе не чужеземный святой Себастьян.
А маленькие дети, которые не могли натянуть тетиву и пустить стрелы, подбегали к нему поближе и бросали в него, кто - камешки, кто - железки, а кто - и огрызки яблок.
Кровь, слезы и пот, смешиваясь с пылью, стекали по телу и застывали наподобие древесной смолы.
Неужели это и есть его настоящая и единственная жизнь? - подумал он и, не дождавшись ответа, хотел проснуться, но не смог, и с ужасом обнаружил, что заблудился во сне, заблудился во сне, похожем на туман, заблудился в тумане, похожем на сон.
Оставим Гордина в покое, в его крысиной норе, где он по-своему даже счастлив, поверим, что он не окрысится, он досидит под следствием до окончания года крысы и, набычившись, выйдет на свободу в год Огненного Быка, чтобы снова попасть в качестве жертвы на другом круге судьбы, чтобы попасть на корриду безденежья и безработицы, но его путеводная звезда будет тускло и багрово светить ему в тумане.
И был Гордину ночью сон. Он стоял, привязанный к дереву, и в него целилась и стреляла из луков толпа. В толпе были заметны Наташевич и Кроликов, Сержантов и Ниухомнирылов. Стрелы торчали из него, как иглы из дикобраза, такой славный новый русский ежик в старом русском тумане, а вовсе не чужеземный святой Себастьян.
А маленькие дети, которые не могли натянуть тетиву и пустить стрелы, подбегали к нему поближе и бросали в него, кто - камешки, кто - железки, а кто - и огрызки яблок.
Кровь, слезы и пот, смешиваясь с пылью, стекали по телу и застывали наподобие древесной смолы.
Неужели это и есть его настоящая и единственная жизнь? - подумал он и, не дождавшись ответа, хотел проснуться, но не смог, и с ужасом обнаружил, что заблудился во сне, заблудился во сне, похожем на туман, заблудился в тумане, похожем на сон.