Страница:
147 из 172
- У тебя же нет бумаг. Документов нет, понимаешь?
Швейцер опять улыбнулся - на этот раз виновато и пожал плечами.
- Что ты все бздишь! - Теперь Дуня осерчала всерьез. По ее тону Швейцер догадался о примерном значении произнесенного слова. - Никуда он не пойдет! Спрячем его в подполе, я постелю. Жизнь прожил, а все трясешься!
- Потому и трясусь, - отец не хотел ссориться. - Что ты вызверилась, делай по-своему, только потом не плачь.
- Не твоя забота, - Дуня звонко поцеловала Швейцера в висок. Этого с ним никогда не делали, и он глупо кивнул в ответ.
7
Его обрядили в те самые штаны, что сохли на заборе. Это были дунины, в них она ходила по ягоды-грибы. Смотритель выдал фланелевую рубаху, протершуюся на локтях почти до дыр. Нашлась и кой-какая обувка, иначе на сбитые в туфлях ноги было больно смотреть. Дуня принесла бейсболку; в сочетании с солнцезащитными очками, которые каким-то чудом сохранились у Швейцера в целости, он походил на обычного шкета, каких полно по стране, в том числе и в провинции. Для совершенства картины ему оставалось сунуть в рот жвачку, но это он, когда ему объяснили, что она такое и зачем, наотрез отказался делать. Мысль о непрерывном жевании внушала Швейцеру отвращение. Психоаналитик обязательно связал бы это чувство с искусственным вскармливанием в подростковом возрасте; к груди Швейцера никогда не подносили, и все, что в нем было сосательного-жевательного, наверняка претерпело диковинные трансформации.
|< Пред. 145 146 147 148 149 След. >|