Сибирский послушник   ::   Смирнов Алексей

Они уже давно были вдвоем, а мир - чепуха. Теперь Швейцер знал это точно. Ему захотелось, чтобы Дуня ехала как можно быстрее - так, чтобы вселенная слилась и обернулась снежной пылью вроде той, что он видел в салоне, на экране, перед началом фильма; потом тот снег рассеялся, и проступило кровавое буйство.

- Переночуешь, а завтра решим! - кричала Дуня, глотая ветер.

- А дядька был душный! - говорила она через пару минут. - Клещ потеющий! А туда же, по церквам шастает! Он тебя бил?

- Нет! - крикнул Швейцер.

Обратный путь тянулся дольше. Все было иначе. Снова предчувствовалось новое, но другое. Состоялось знакомство с новизной материальных явлений; теперь, когда Швейцер познал действительность, окружавшую домик смотрителя, настала очередь событий. Материальные явления он видел. В событиях участвовать не хотелось, он устал. Он чувствовал, что это будут не слишком новые события.

"Я предложил ей сердце, - думал Швейцер, подпрыгивая в седле. - Какая ирония! Классика гласит, что это делается иначе, вместе с рукой".

Он так и не понял до конца, где побывал. Но в нем билось одно: гады, гады! Потом затихало, преображаясь в угрюмый фон. Потом билось снова.

Он понимал, что не должен задерживаться на переезде. Возможно, переночевать. И все. Ранним утром он уйдет, как-нибудь выживет. Нет бумаг ну и что? Есть другие смотрители с дочками... "Не оскудела земля русская", припомнились слова, которые особенно любил преподавательский состав Лицея. Правы, проклятые. Себе на горе правы, играли с огнем.