Синие скалы   ::   Подсвиров Иван Григорьевич

Отец поспешно отзывается:

- Это я, Кузьмич, я!..

Он рад, что навстречу нам вышел Кузьмич, а не другой лесничий. Кузьмич, простуженно кашляя, поднимает тяжелый шлагбаум и пропускает наш воз. Потом они закуривают. Кузьмич спрашивает:

- Ну как?

- Ничего, - говорит отец. - Дорога справная. Я думал, хуже будет, а она - справная... Колесо вот одно смял, так сам же и виноватый: не усмотрел. По припечкам как понесло, думал, и брусьев не соберу...

- Дотянешь?

- Теперь не дорога, а чистая скатерть-самобранка.

Только нахлестывай, погоняй быков. Доберусь.

К утру мы приезжаем домой. Мать вышла встречать нас, когда мы только миновали первые дворы хутора:

видно, всю ночь не спала, волновалась за нас и, услышав скрип лесины, кинулась на улицу. В накинутом на голову мешке, какая-то маленькая и суетливая, она заспешила открывать ворота, обеспокоенно приговаривая:

- Дождь ливмя льет... Простыли небось? Ой, куда ж тут не простыть!.. Да не разгружайте их, завтра скинете. Будь они неладны, эти брусья... Ступайте в теплое, переоденьтесь.

- После переоденемся, - твердо решает отец. - Мне надо тягло отвезти на стан.

Под неугомонным холодным дождем, мокрые, озябшие до дрожи, но обрадованные голосом матери и тем, что мы уже в своем дворе и не встретился нам Крым-Гирей, мы работали не передыхая. Когда брусья улеглись под забором, дождь внезапно кончился. Мать удивилась:

- Надо же! Он вас как метил.