Синий свет, свет такой синий (Есенин)   ::   Хакен Георг

Ах, знаю я, ты тужишь, тужишь.

О том, что лунная метла

Стихов не расплескала лужи.

Грустя и радуясь звезде,

Спадающей  тебе на брови,

Ты сердце выпеснил избе,

Но в сердце дома не построил,

И тот, кого ты ждал в ночи,

Прошел как прежде, мимо крова.

О друг, кому ж твои ключи

Ты воплотил поющим словом?

Тебе о солнце не пропеть,

В окошко не увидеть рая,

Так мельница, крылом махая,

С земли не может улететь.

КЛЮЕВ. Уверение твое, Сереженька, что я все "сердце выпеснил избе" наваждение. Конечно, я во многом человек конченый. Революция, сломав деревню, пожрала и мой избяной рай. Мне досталась запечная Мекка - иконы, старые книги, - их благоухание - единственное мое утешение.

ЕСЕНИН. Мы, Николай, не должны соглашаться с этим. Мы с тобой не низы, а самоцветная маковка на златоверхом тереме России: самое аристократическое, что есть в русском народе.

КЛЮЕВ. Мне очень приятно, Сереженька, что мои стихи волнуют тебя, потому что ты оттудова, где махотка, шелковы купыри и щипульские колки. У вас ведь в Рязани - пироги с глазами - их едят, а они глядят!

ЕСЕНИН. Ты прав, Николай. Не съедят нас!

КЛЮЕВ. Эх, голубень-голубарь мой! Как поэт я уже давно кончен, и ты, Сереженька, в душе это твердо сам знаешь. Но вслух об этом пока говорить жестоко и бесполезно. Я погибаю, брат мой, бессмысленно и безобразно. Вот, Сереженька, в лапоточки скоро обуюсь. Последние щиблетишки развалились.