Синяя борода   ::   Воннегут Курт

Шлезингерпотом мне рассказывал — тут у него мелькнула мысль: а может быть, Китчену на войне неловко стало оттого, что ему все легко дается из-за его привилегированного положения — легко стал пианистом, без хлопот кончил лучшую высшую школу, в два счета побеждал соперников практически в любой игре, быстро получил погоны подполковника и так далее.

— Чтобы утвердиться в реальной жизни. — сказал Шлезингер, — он выбрал одну из немногих областей, где был полным профаном.

И тут Китчен, будто отвечая на незаданный вопрос Шлезингера, сказал:

— Живопись — мой Эверест.

Эверест не был тогда еще покорен. Его покорили в 1953 году, в тот самый год, когда умер Финкельштейн и состоялась его персональная выставка.

Пожилой джентльмен откинулся назад, явно довольный этим ответом.

А потом стал задавать, на мой взгляд, уж очень личные вопросы: спросил Китчена, имеет ли тот собственные средства, или семья поддерживает его во время трудного восхождения. Я знал, что Китчен станет очень богат, если переживет своих родителей, но сейчас родители ни гроша ему не давали, надеясь заставить его вернуться к юридической практике, или заняться политикой, или найти работу на Уолл-стрит, где успех был бы ему обеспечен.

Я считал, что нетактично об этом спрашивать, мне хотелось, чтобы Китчен так ему и сказал. Но тот спокойно отвечал на все вопросы и, казалось, ничего не имел против.

— Вы, конечно, женаты?

— Нет.