JК
Синяя борода :: Воннегут Курт
Страница: 52 из 254Отец купил дом, взяв ссуду вбанке. После краха банка судебные исполнители в покрытие долгов продали все принадлежащее банку имущество, а также наложили вето на выкуп просроченных закладных, которые почти все и были просрочены. Почему просрочены? Да потому, что почти у всех без исключения хватило глупости доверить свои денежные сбережения «Эль Банко Банкроте».
Стало быть, отец, перечитывавший в тот полдень письма Мерили, теперь стал обычным квартиросъемщиком в доме, который раньше ему принадлежал. Что же до мастерской внизу, то она пустовала — не было денег еще и за аренду платить. Да все равно, ведь инструменты отцовские пришлось продать с молотка, чтобы хоть что-то наскрести для нас, глупцов, доверивших свои сбережения «Эль Банко Банкроте».
Какая комедия!
* * *
Когда я вошел со своими учебниками, отец поднял глаза от писем и сказал:
— Знаешь, кто эта женщина? Все обещает, а дать ей нечего. — И припомнил того армянина-проходимца, надувшего их с матерью в Каире.
— Она — новый Вартан Мамигонян, — сказал он.
— В каком смысле?
А он и объясняет, да так, словно перед ним не письма, каракулями написанные, а векселя или страховые полисы, в общем, что-то ценное:
— Хитро тут закручено, надо читать внимательно. Первые письма, продолжал он, пестрили фразами «мистер Грегори говорит…», «мистер Грегори полагает…», «мистер Грегори хочет, чтобы ты знал…», но примерно с третьего письма такие фразы полностью исчезают.
Стало быть, отец, перечитывавший в тот полдень письма Мерили, теперь стал обычным квартиросъемщиком в доме, который раньше ему принадлежал. Что же до мастерской внизу, то она пустовала — не было денег еще и за аренду платить. Да все равно, ведь инструменты отцовские пришлось продать с молотка, чтобы хоть что-то наскрести для нас, глупцов, доверивших свои сбережения «Эль Банко Банкроте».
Какая комедия!
* * *
Когда я вошел со своими учебниками, отец поднял глаза от писем и сказал:
— Знаешь, кто эта женщина? Все обещает, а дать ей нечего. — И припомнил того армянина-проходимца, надувшего их с матерью в Каире.
— Она — новый Вартан Мамигонян, — сказал он.
— В каком смысле?
А он и объясняет, да так, словно перед ним не письма, каракулями написанные, а векселя или страховые полисы, в общем, что-то ценное:
— Хитро тут закручено, надо читать внимательно. Первые письма, продолжал он, пестрили фразами «мистер Грегори говорит…», «мистер Грегори полагает…», «мистер Грегори хочет, чтобы ты знал…», но примерно с третьего письма такие фразы полностью исчезают.