Вечерня   ::   Макбейн Эд

На Паласио у полицейских был материал об уклонении от уплаты налогов, что позволяло упечь его в федеральную тюрьму на довольно неплохой срок, буде им что-то не понравится в его поведении. Паласио, когда тяжелая рука закона хватала его мертвой хваткой, только улыбался. Он попытался вести жизнь образцового гражданина. И даже, если он по мелочам нарушал закон, — ну что-то вроде торговли из-под полы крадеными проигрывателями компакт-дисков — что это могло добавить к его страшному прегрешению. Когда у человека над головой висит готовый приговор, все остальное кажется таким малозначащим.

Уиллис обратился к нему вовсе не потому, что Ковбой знал свое дело лучше, чем толстяк Доннер, — на самом деле в добывании ценной информации Доннеру вообще не было равных, — а потому, что с годами страсть Доннера к маленьким девочкам становилась все более непереносимой; находиться с ним в одной комнате было все равно, что вдыхать смесь детской присыпки и спермацетового геля. Иметь дело с Ковбоем было намного приятнее. Кроме того, Ковбой, как и Карлос Ортега, был испано-язычным американцем. Район, в котором находился его магазин, назывался «El Infierno» и до недавнего нашествия иммигрантов с Ямайки, корейцев и вьетнамцев был полностью пуэрториканским.

Когда Уиллис, вспотевший после того, как прошел два квартала от автобусной остановки, вошел в заднюю комнату магазина, Ковбой причесывался. Высокий зачес в стиле «помпадур» — в пятидесятых годах это было последним криком моды. Карие глаза.