JК
Сказание о Ёсицунэ (пер. А.Стругацкого) :: Unknown Unknown
Страница: 100 из 393Танкай же, не подозревая, что его ждут и выбирают миг для разящего удара, повернулся к храму и произнёс такое моление:
– О всемилосердный Тэндзин! Желаю, жажду: продай в мои руки прославленного доблестью мужа!
Ёсицунэ всё было видно и слышно, и он подумал: «Вот она, карма! Бывалый вояка, а не ведает, что наступил его смертный час! Сейчас он умрёт!»
Он уже поднял меч для удара, но остановился. «Так не годится, – сказал он себе. – Этот человек возносит молитву тому же божеству, которому вверил себя и я, и это трогает моё сердце. Ведь я уже осенён благодатью храма, он же находится лишь на пути к ней. Достойно ли будет зарубить собрата по вере, не успевшего ещё завершить задуманное моление?»
Так рассудил Ёсицунэ, хотя спокойно пропустить мимо себя ненавистного врага и ждать затем его возвращения труднее, нежели ждать, пока крошечный росток превратился бы в знаменитую тысячелетнюю сосну в Сумиёси на берегу Суминоэ.
Между тем Танкай со своими спутниками вошёл в храм и огляделся, но там никого не оказалось. Встретился ему храмовый монах, и он спросил безразличным голосом:
– А не заходил ли сюда малый такой-то и такой-то наружности?
– Был такой, да давно уж ушёл, – ответил монах.
– Экая досада, – сказал Танкай своим молодчикам. – Приди мы пораньше, мы бы его не упустили. Верно, теперь он уже в доме у Мастера. Ладно, пошли, я его вытащу оттуда и зарублю.
– Так и следует! – откликнулись молодчики, и все семеро они вышли из храма.
«Наконец-то идут!» – подумал Ёсицунэ, истомившийся от ожидания в своей засаде.
– О всемилосердный Тэндзин! Желаю, жажду: продай в мои руки прославленного доблестью мужа!
Ёсицунэ всё было видно и слышно, и он подумал: «Вот она, карма! Бывалый вояка, а не ведает, что наступил его смертный час! Сейчас он умрёт!»
Он уже поднял меч для удара, но остановился. «Так не годится, – сказал он себе. – Этот человек возносит молитву тому же божеству, которому вверил себя и я, и это трогает моё сердце. Ведь я уже осенён благодатью храма, он же находится лишь на пути к ней. Достойно ли будет зарубить собрата по вере, не успевшего ещё завершить задуманное моление?»
Так рассудил Ёсицунэ, хотя спокойно пропустить мимо себя ненавистного врага и ждать затем его возвращения труднее, нежели ждать, пока крошечный росток превратился бы в знаменитую тысячелетнюю сосну в Сумиёси на берегу Суминоэ.
Между тем Танкай со своими спутниками вошёл в храм и огляделся, но там никого не оказалось. Встретился ему храмовый монах, и он спросил безразличным голосом:
– А не заходил ли сюда малый такой-то и такой-то наружности?
– Был такой, да давно уж ушёл, – ответил монах.
– Экая досада, – сказал Танкай своим молодчикам. – Приди мы пораньше, мы бы его не упустили. Верно, теперь он уже в доме у Мастера. Ладно, пошли, я его вытащу оттуда и зарублю.
– Так и следует! – откликнулись молодчики, и все семеро они вышли из храма.
«Наконец-то идут!» – подумал Ёсицунэ, истомившийся от ожидания в своей засаде.