JК
Сказание о Ёсицунэ (пер. А.Стругацкого) :: Unknown Unknown
Страница: 111 из 393 – Этот же родился на восемнадцатом месяце! Если оставить его жить, он обернётся гибелью для родителей, и потому оставлять его в живых было бы безрассудно!
Выслушав его, тётка младенца сказала так:
– Не бывает вреда родителям от того, что дитя их долго оставалось в материнской утробе. Хуан Ши из Западной Индии носили двести лет. А министр Такэноути провёл в утробе матери восемьдесят лет и родился седым. Он прожил на свете двести восемь лет, был мал ростом и чёрен лицом, совсем не походил на обыкновенных людей, и, однако же, мы почитаем его как посланца Великого бодхисатвы Хатимана и посмертного бога-покровителя! Ладно, так и быть, отдайте младенца мне. Возьму его к себе в столицу. Если всё будет хорошо, то по свершении обряда первой мужской причёски я представлю его супругу моему, господину самми, а если всё пойдёт плохо, то я сделаю его монахом, он будет читать сутры и в своё время, после кончины родителей, помолится о даровании им покоя в предбудущей жизни.
Настоятель как монах и сам страшился великого греха, и он разрешил сестре взять ребёнка. Она отправилась в родильное помещение и совершила первое омовение новорождённого, а также нарекла его именем Онивака, что означает «чертёнок». Через пятьдесят один день она увезла его в столицу, приставила к нему кормилицу и стала его растить и за ним ухаживать.
В пятилетнем возрасте Онивака выглядел как обыкновенный отрок двенадцати – тринадцати лет. На шестом году он перенёс оспу и сделался лицом ещё темнее, чем был. Но волосы его как были от рождения, так и не отросли ниже плеч. «Нет, никогда не будет он выглядеть взрослым мужчиной, – решила тётка. – Сделаю-ка я его монахом».
Выслушав его, тётка младенца сказала так:
– Не бывает вреда родителям от того, что дитя их долго оставалось в материнской утробе. Хуан Ши из Западной Индии носили двести лет. А министр Такэноути провёл в утробе матери восемьдесят лет и родился седым. Он прожил на свете двести восемь лет, был мал ростом и чёрен лицом, совсем не походил на обыкновенных людей, и, однако же, мы почитаем его как посланца Великого бодхисатвы Хатимана и посмертного бога-покровителя! Ладно, так и быть, отдайте младенца мне. Возьму его к себе в столицу. Если всё будет хорошо, то по свершении обряда первой мужской причёски я представлю его супругу моему, господину самми, а если всё пойдёт плохо, то я сделаю его монахом, он будет читать сутры и в своё время, после кончины родителей, помолится о даровании им покоя в предбудущей жизни.
Настоятель как монах и сам страшился великого греха, и он разрешил сестре взять ребёнка. Она отправилась в родильное помещение и совершила первое омовение новорождённого, а также нарекла его именем Онивака, что означает «чертёнок». Через пятьдесят один день она увезла его в столицу, приставила к нему кормилицу и стала его растить и за ним ухаживать.
В пятилетнем возрасте Онивака выглядел как обыкновенный отрок двенадцати – тринадцати лет. На шестом году он перенёс оспу и сделался лицом ещё темнее, чем был. Но волосы его как были от рождения, так и не отросли ниже плеч. «Нет, никогда не будет он выглядеть взрослым мужчиной, – решила тётка. – Сделаю-ка я его монахом».