Сказание об Омаре Хайяме   ::   Хайям Рубаи Омар

Джафар вытащил из-за поясакривой дамасский нож и всадил его в земляной пол. По рукоять.

-- Тот, кто разгласит наши разговоры, получит этот нож. По самую рукоятку, -- мрачно заявил он.

Впрочем, это была обычная угроза исмаилитов на их сходках. Надо отдать должное: свое слово они держали. Будь это брат их или отец, приговор приводился в исполнение. Таким образом поддерживалась дисциплина в их немногочисленных рядах и обеспечивалась сохранность тайны. Соглядатаи Малик-шаха и его главного визиря не всегда улавливали подспудные действия исмаилитов, и служи об их коварстве и жестокостях вызывали недоверие. Между тем все шло своим чередом: исмаилиты тайно собирались, тайно обсуждали свои действия, тайно грозили султану и его главному визирю.

Джафар эбнэ Джафар обратился к Хусейну с таким вопросом :

-- Что сейчас самое главное в твоей жизни?

-- Эльпи, -- не задумываясь, ответил тот.

Джафар сделался мрачнее тучи.

-- Тыква, вразуми его, -- сказал он.

Тыква проблеял несколько слов насчет того, что любовь в такое, как нынешнее, время только помеха. У него был тонкий голос, и говорил он нараспев, опасаясь, чтобы легкое заикание, которое порою возникало у него, не вызвало смех.

-- Можно подумать, -- говорил Тыква, -- что одна румийка, какая бы раскрасавица ни была она, заменит тебе солнце и луну. Но это совсем не так! Слышишь, Хусейн? Давай доведем свои замыслы до конца, и тогда не только румийка, но и весь Кипр будут ползать у твоих ног.