JК
Вечный шах :: Степанов Анатолий
Страница: 13 из 241- Я просил его переделыватьсцену?
- Просил, - перебил вопросительный монолог Виктор.
- Виктор, ты не прав, - с лигачевскими, умело воспроизведенными интонациями возразил режиссер. - Я просил тебя подумать над ней. Ты подумал?
- Буду я еще думать!
- Я понимаю, тебе некогда было, - мягко вошел в сложное сценаристово положение режиссер. Не сдержавшись, оператор восторженно хрюкнул. В отличие от оператора, Виктор сдержался. Только подышал некоторое время достаточно бурно. Отдышавшись, спросил:
- Тогда зачем я вам?
- Легкая корректировка диалогов в связи с натурой, Витя, - объяснил режиссер.
- На съемке. По мизансцене, - решил Виктор. - Тем более, что доблестный поручик, носитель, так сказать, идеалов столь любимого тобой, Андрюша, белого движения, лезть в болото категорически отказывается.
Бунт на корабле, бунт на корабле! Глаза режиссера округлились, как у Петра Первого, он встал, прошелся саженьими (как на картине у Серова) шагами по афганскому ковру, подумал, подумал и рявкнул:
- Он у меня в дерьмо полезет, охламон трусливый!
- Я про дерьмо не писал, - скромно напомнил Виктор.
- А ты напиши, напиши, чтоб я его туда загнал!
- Ну, режиссерский норов показал, и будя! - прервал идиотский монолог оператор. - Я так понимаю, что с творческими вопросами покончено? Тогда давайте чай пить. Чаю хочешь, Витя?
- Твоего - хочу, - ответил Виктор.
Оператор понимал себя великим докой по заварке чая, и действительно был им.
- Просил, - перебил вопросительный монолог Виктор.
- Виктор, ты не прав, - с лигачевскими, умело воспроизведенными интонациями возразил режиссер. - Я просил тебя подумать над ней. Ты подумал?
- Буду я еще думать!
- Я понимаю, тебе некогда было, - мягко вошел в сложное сценаристово положение режиссер. Не сдержавшись, оператор восторженно хрюкнул. В отличие от оператора, Виктор сдержался. Только подышал некоторое время достаточно бурно. Отдышавшись, спросил:
- Тогда зачем я вам?
- Легкая корректировка диалогов в связи с натурой, Витя, - объяснил режиссер.
- На съемке. По мизансцене, - решил Виктор. - Тем более, что доблестный поручик, носитель, так сказать, идеалов столь любимого тобой, Андрюша, белого движения, лезть в болото категорически отказывается.
Бунт на корабле, бунт на корабле! Глаза режиссера округлились, как у Петра Первого, он встал, прошелся саженьими (как на картине у Серова) шагами по афганскому ковру, подумал, подумал и рявкнул:
- Он у меня в дерьмо полезет, охламон трусливый!
- Я про дерьмо не писал, - скромно напомнил Виктор.
- А ты напиши, напиши, чтоб я его туда загнал!
- Ну, режиссерский норов показал, и будя! - прервал идиотский монолог оператор. - Я так понимаю, что с творческими вопросами покончено? Тогда давайте чай пить. Чаю хочешь, Витя?
- Твоего - хочу, - ответил Виктор.
Оператор понимал себя великим докой по заварке чая, и действительно был им.