Сказочные повести   ::   Каверин Вениамин

- Не смей говорить, что этот негодяй превратил тебя в Сороку! - закричал он визгливо. - Не мучайте меня, у меня больное сердце. Дайте мне спокойно умереть.

Но, по-видимому, ему все-таки не хотелось умирать, потому что он взял с полки бутылку и выпил рюмочку, потом - другую.

- Яд! - сказал он с наслаждением.

Это был коньяк, о котором он любил говорить: "Это для меня яд".

- Ужасно, ужасно! - сказал он. - И самое печальное, что я ничего не могу для тебя сделать, решительно ничего. Не возражать! - крикнул он так громко, что фарфоровые белочки присели на задние лапки от страха. Во-первых, до пенсии мне осталось только полгода. А во-вторых, ты дочь своего отца, а ведь ему-то именно этот негодяй и завидует больше всех на свете. И подумать только: если бы он просидел под водой хоть на одну секунду дольше, чем твой отец, они бы вынырнули друзьями! Все, что я могу сделать, - это посадить тебя на плечо и отправиться к больным. Сегодня у меня четыре визита.

...С Козихинской на Колыбельную, с Колыбельной на улицу Столовая Ложка, со Столовой Ложки на Восьмеркину - маленький, в потертом зеленом пиджаке, в ермолке, лихо сдвинутой на ухо, Лекарь-Аптекарь начал свой обход, а Сорока сидела у него на плече, стараясь не трещать по-сорочьи.

Один сел в калошу, другому соседка въелась в печенку, у третьего ушла в пятки душа - а попробуй-ка вернуть ее на старое место! Каждый раз, выходя от больного, он говорил Сороке: "Еще не придумал". Это значило, что он еще не придумал, как ей помочь.