След   ::   Рыбас Святослав Юрьевич

Редко кто в зрелые годы может похвастаться, что у него есть настоящий друг. "Что ты за молчун?" - спрашивал Тимошенко. А я молчал. Он рассказывал о своем детстве в шахтерской землянке, о разудалом отце. Однажды Тимошенко сказал: "Ты мог бы быть замечательным человеком". Он вообще смотрел на меня по-особому. В тридцатые годы один десятник заметил мне: "Виталий Иванович, вот мы оба в чумазых спецовках и под землей, а, сдается, будто вы не в шахтерках, а в дорогом костюмчике". Я был с рабочими тверд, даже жесток. И к себе - тоже. Я не испугался слов десятника, хотя он намекал на лежащую между нами пропасть. Спустя двадцать лет между Тимошенко и мной ее уже не было. Или почти не было.

Нынче соседний дом принадлежит дочери Тимошенко и ее мужу. Но они живут в нем редко. На деле там хозяйствуют свекор и свекровь. Они числятся сторожами всего поселка, завели парники, кур и кроликов, привозят навоз и удобряют скудную почву. Времени у них много, они умеют и любят работать.

Виташа бегает к ним смотреть на крольчиху и крошечных крольчат, а сторожа иногда пользуются нашим душем, обращаются ко мне с разными вопросами по поводу ремонта электрооборудования. Сторож называет всех дачников "неумехами". Как-то так вышло, что мои электродрель и паяльник остались у него, и я не могу забрать их обратно. То есть беру, но затем сторожиха снова просит: "Они нам нужнее. Да и целее у нас будут". Если в мое отсутствие Люба приезжает на дачу с другом, то сторожиха считает себя обязанной поведать мне о Любином госте, как бы я ни отмахивался.