JК
Смерть Петра Первого :: Десятсков Станислав Германович
Страница: 8 из 111«Вся природа ликует, а я разве не часть оной? — И явилась дерзкая мысль: — Хозяина-то черти ныне на Олонецкие заводы гонят. А я не поеду, сошлюсь на женскую хворь. И останусь в Санкт-Петербурге себе во всем вольна. Ведь я ныне коронованная императрица!»
Коронация Екатерины свершилась в Москве еще по весне, но она всякий раз поражалась своему новому состоянию. «Императрица!» — это слово переливалось ее излюбленными голубыми алмазными подвесками. И это слово решило все. «Разве я себе не вольна?!» — билась дерзкая мысль. «Вольна, во всем вольна, ведь ты ныне императрица!» — ответствовал ей какой-то тайный бес. И она тому бесу поверила.
Когда камер-лакей распахнул перед ней увенчанные амурами светлые двери, солнечный луч упал к ее ногам, и по тому лучу золоченым кузнечиком подскакал, он, душонок, дорогие сладкие губы. Согнулся в изысканном реверансе, чмокнул в ручку, заглянул бесстыже, прямо в глаза. Виллим, конечно, все понял, усмехнулся уголком губ, громко объявил, что все бумаги по делам вотчинной канцелярии подготовил и может сделать доклад по ним ее величеству в любое угодное время.
— Пройди в мой кабинет и жди! — властно приказала Екатерина и грозно оглядела защебетавших фрейлин.
«Девки так и зыркают, не дай бог, учуют нечто, тотчас передадут хозяину. С ними надо ухо ой как востро держать! — подумала Екатерина. — Иные ведь о том лишь и мечтают, как бы занять мое место.
Коронация Екатерины свершилась в Москве еще по весне, но она всякий раз поражалась своему новому состоянию. «Императрица!» — это слово переливалось ее излюбленными голубыми алмазными подвесками. И это слово решило все. «Разве я себе не вольна?!» — билась дерзкая мысль. «Вольна, во всем вольна, ведь ты ныне императрица!» — ответствовал ей какой-то тайный бес. И она тому бесу поверила.
Когда камер-лакей распахнул перед ней увенчанные амурами светлые двери, солнечный луч упал к ее ногам, и по тому лучу золоченым кузнечиком подскакал, он, душонок, дорогие сладкие губы. Согнулся в изысканном реверансе, чмокнул в ручку, заглянул бесстыже, прямо в глаза. Виллим, конечно, все понял, усмехнулся уголком губ, громко объявил, что все бумаги по делам вотчинной канцелярии подготовил и может сделать доклад по ним ее величеству в любое угодное время.
— Пройди в мой кабинет и жди! — властно приказала Екатерина и грозно оглядела защебетавших фрейлин.
«Девки так и зыркают, не дай бог, учуют нечто, тотчас передадут хозяину. С ними надо ухо ой как востро держать! — подумала Екатерина. — Иные ведь о том лишь и мечтают, как бы занять мое место.