Страница:
92 из 111
При быстрых шагах позвякивала тонкая посуда в зеркальныхпоставах.
Спальня была новоманирная. Посреди — огромная кровать на точеных ножках с балясами. Красная камка с подзором, как у славных мастеров Возрождения. Живые цветы. И в углу клавесин и Мари. Маленькая, хрупкая, перетянутая в поясе. Ничего не соображая, подошел неслышно. Закрыл ей глаза руками. Мари вздрогнула. Сквозь пальцы в туалетном зеркальце увидела его лицо — взволнованное, смешное. Ласково отвела руки. А он уже целовал плечи, глаза, рот. Когда опомнился, увидел, что она неслышно смеется. Но все же спросил:
— Ждали? Показал записочку.
— Да, конечно.
Ее интересует, как во дворце, как тот, Великий.
— И все?
— Все!
Ну хорошо же!
Рассказал, что Петр бредил, ему было душно, кричал: «Откройте окно!» Звал людей… Успел написать; «Отдайте все…» — и не кончил, впал в полное беспамятство. А вокруг была мышиная суета, интриги. Даже по его части. Вызвали, к примеру, Луи Каравакка. Хотели его подменить. Ведь завещания царского по-прежнему нет.
— Какие могли прийти к нему люди? Там ведь одни рабы! — Мари сказала жестоко, презрительно.
Он не вынес, переспросил:
— А я?
— Ну, вы иное… Вы российский Тициан… — усмехнулась она.
И вся была лукавая, закутанная в тонкие муслимские ткани, брюссельские кружева. Из кружев, точно из пены морской, выступала бледно-розовая грудь, и от этого бесстыдства, казалось, покрылись румняцем щеки, но то была игра света.
|< Пред. 90 91 92 93 94 След. >|