Страница:
16 из 23
Байронаподняли под руки и устроили на кровати сидя. В последнюю минуту он сообразил что-то и опять закачал головой, но слов его уже никто не слышал.
Миллинг аккуратно подобрал рубаху и обнажил сильную белую руку с синеватыми округлыми мускулами.
- Нет, нет, - крикнул Байрон.
Миллинг послушно отпустил его.
- Как хотите, - сказал он, - но за ваш рассудок я не ручаюсь.
- Вы - проклятая банда мясников, - крикнул Байрон через синий туман, застилающий ему глаза. - Вылейте из меня столько крови, сколько найдете нужным, и отвяжитесь.
Миллинг держал его руку выше локтя и следил, как на дно тазика, сначала струйкой, а потом частыми тяжелыми каплями падала вязкая, как смола, черная артериальная кровь.
VII
Семнадцатого апреля он бредил опять, и доктора, уже не спрашивая о позволении, выцеживали из него все новые и новые порции крови. К концу дня у Байрона побелели губы и заострился нос. Жар съедал его изнутри, и он безостановочно пил лимонную воду. Бред мешался с явью. Байрон думал о семье, Байрон думал о Греции. О Греции, которую он проклинал ежедневно, ненавидел иногда и которая была ему все-таки дороже всего: и семьи, и собственной жизни.
Какое безумие, какое непонятное и непростительное безумие, что там, в Европе, так медлят с деньгами, с пушками, со снарядами! Двадцать тысяч пехоты, полсотни судов, столько же горных пушек - собрать все это, бросить с моря и с суши на турецкие бастионы и все будет кончено в месяц.
|< Пред. 14 15 16 17 18 След. >|