Смертный приговор   ::   Эльчин

Вчера, занеся в дом семечки, кульки, табуретку и увидев студента читающим, старуха Хадиджа, как всегда, забормотала: "И до тебя тут был читатель (она имела в виду своего прежнего квартиранта, благополучно окончившего институт и вернувшегося в свой район),но уж не такой, как ты... Ты - особое существо... И хорошо делаешь!... У учебы конец хороший бывает, да... Вон у моллы Асадуллы, да вымоет ему лицо мюрдешир, жил Муршуд Гюльджахани. Давно, э-э-э... Полпучка-Муршуд его называли, потому что, когда ходил на базар, покупал полпучка зелени. Потом книгу написал, стал большим человеком. Я сама видела его книгу... В газетах фотографии его появлялись, я кульки из них не делала, хранила, не знаю, куда потом положила... Квартиру получил роскошную, уехал отсюда..."

Студент знал о Муршуде Гюльджахани, как знал и обо всех в Азербайджане, кто считал себя писателем. Студент даже читал роман этого автора "В колхозе "Счастливая жизнь", и по мнению студента, толстенные романы таких писателей только позорили азербайджанскую литературу, но, конечно, не было никакого смысла вступать по этому поводу в дискуссию со старухой Хадиджой. И студент Мурад Илдырымлы, спорщик по натуре, всегда бурно споривший с другими студентами, с членами литературных кружков в университете и Союзе писателей, сторонник европейских модернистов, особенно экзистенциалистов, всегда защищавший свободный стих, знавший наизусть по-русски стихи Евтушенко, Вознесенского, Ахмадулиной, непримиримый спорщик, способный, не дослушав других до конца, уйти, потому что не выдерживали нервы, - Мурад Илдырымлы заставил себя никак не реагировать на художественный вкус старухи Хадиджи.