Смиренное кладбище   ::   Каледин Сергей

– А за колокол заденешь? Или гробанешься сверху? тогда?

– Да не пью я год уже! Дядя Лень!

– Пить-то не пьешь… А башка колотая… Вдруг чего сверху примерещится.

– Дя-а-а-а-дя Лень…

– Колокол не заденешь?

– Ну ты чего, дядь Лень!

– Ладно. Олиф с тебя. Пять литров.

…Вкручиваясь в колокольню, Воробей добрался до звонницы. Колокола висели у самых глаз, их было три: самый маленький в полметра. Черные болванки языков была зачалены за кольцо огромного рыма, заделанного в каменную кладку барабана.

Воробей облокотился о чугунное витиеватое ограждение в одном проемов звонницы.

Вну был город, кладбища не было.

По ту сторону проспекта опрокинутыми лестницами тянулись на запад железнодорожные пути, пролезая кое-где под одинокими, не собранными в составы вагонами. «Бесхозы», – определил Воробей.

В той стороне, за телебашней, на Алтуфьевке его дом. Там и до колонии жил. Туда и после колонии вернулся. Как не хотел, а пришлось. Воспитатель в колонии Петр Сергеевич – такой старикан классный был – совсем собрался его усыновить перед самым освобождением и отцу написал по-хорошему. Но папаня, сука, отказался. И чего ему, с мачехой уже не жил, привел бы другую бабу да терся с ней. Не-е-т, заупрямился, козел старый. И главное, только пришел, через неделю выселили отца, по тунеядке. А к Петру Сергеевичу назад в сыновья проситься неудобно. Остались они с Васькой, братом, вдвоем в комнате.