JК
Смотри на Арлекинов ! :: Набоков Владимир Владимирович
Страница: 83 из 85Он спросил меня, что я думаю про новую книгу, о которой он рассказывал Морозову (одноязыкому), - а именно про "внушительный труд Моруа о Байроне", и выслушав в ответ, что мне она показалась внушительной дребеденью, мой строгий критик, пробормотав: "Не думаю, чтобы вы ее прочитали", продолжал просвещать смирного старика-поэта.
Я норовил ускользнуть задолго до окончания вечера. Звуки прощания обычно настигали меня, когда я вплывал в бессоницу.
Большую часть дня я проводил за работой, устроясь в глубоком кресле и с удобством разложив перед собой принадлежности на особой доске для писания, предоставленной мне хозяином, большим любителем ловких безделиц. Со времени постигшей меня утраты я как-то стал прибавлять в весе и теперь, чтобы выбраться из чрезмерно привязчивого кресла, приходилось кряхтеть и крениться. Только одна маленькая особа навещала меня, и ради нее я держал дверь слегка приоткрытой. Ближний край доски заботливо изгибался, принимая авторское брюшко, а дальний украшали зажимы и резинки, позволявшие удерживать карандаши и бумаги, я до того привык к этим удобствам, что неблагодарно тужил об отсутствии туалетных приспособлений вроде тех полых палок, которыми, говорят, пользуются на Востоке.
Каждый полдень, вегда в один час, молчаливый толчок пошире распахивал дверь, и внучка Степановых вносила поднос с большим стаканом крепкого чаю и тарелкой аскетичных сухариков. Она приближалась, опустив глаза, осторожно переставляя ноги в белых чулках и синих теннисных туфлях, почти совсем застывая, когда начинал колыхаться чай, и вновь подвигаясь медленными шажками механической куклы.
Я норовил ускользнуть задолго до окончания вечера. Звуки прощания обычно настигали меня, когда я вплывал в бессоницу.
Большую часть дня я проводил за работой, устроясь в глубоком кресле и с удобством разложив перед собой принадлежности на особой доске для писания, предоставленной мне хозяином, большим любителем ловких безделиц. Со времени постигшей меня утраты я как-то стал прибавлять в весе и теперь, чтобы выбраться из чрезмерно привязчивого кресла, приходилось кряхтеть и крениться. Только одна маленькая особа навещала меня, и ради нее я держал дверь слегка приоткрытой. Ближний край доски заботливо изгибался, принимая авторское брюшко, а дальний украшали зажимы и резинки, позволявшие удерживать карандаши и бумаги, я до того привык к этим удобствам, что неблагодарно тужил об отсутствии туалетных приспособлений вроде тех полых палок, которыми, говорят, пользуются на Востоке.
Каждый полдень, вегда в один час, молчаливый толчок пошире распахивал дверь, и внучка Степановых вносила поднос с большим стаканом крепкого чаю и тарелкой аскетичных сухариков. Она приближалась, опустив глаза, осторожно переставляя ноги в белых чулках и синих теннисных туфлях, почти совсем застывая, когда начинал колыхаться чай, и вновь подвигаясь медленными шажками механической куклы.