Страница:
119 из 267
Василий Леонтьевич сказал:
– Хотим мы говорить с тобой тайное… Можно ли тебе верить, не пронесешь ли кому?
Монах перекрестился:
– О чем будете говорить – никому не поведаю…
Тут Кочубеиха не сдержалась, принялась бранить гетмана:
– Беззаконник он, вор и блудодей…
Рассказала она, как гетман крестницу свою околдовал, как народ грабит и старши?ну смущает… А Василий Леонтьевич добавил:
– Гетман Иван Степанович Мазепа замыслил великому государю изменить, отложиться к ляхам и московскому государству учинить великую пакость: пленить Украину и государевы города…
– А какие города? – полюбопытствовал монах.
– Об этом я скажу после, кому надо, – ответил Кочубей, – а ты ступай в Москву, донеси, чтобы гетмана поскорей захватили в Киеве, а меня уберегли от его притеснений и мести…
Никанор, получив на дорогу семь золотых, ушел. Через несколько дней он давал показания в Преображенском приказе.
Начальник этого приказа князь Федор Юрьевич Рамодановский славился своей жестокостью и неподкупностью. Он давно имел в подозрении гетмана, о чем не раз намекал государю.
Однако, сняв показания с монаха, Рамодановский вынужден был отказаться от дальнейшего следствия. Чувствуя неприязнь князя, Мазепа давно уже добился царского указа, чтобы все дела, касавшиеся Украины и гетмана, велись Посольским приказом. Сидевшие там Головкин и Шафиров и этому доносу Кочубея, как и всем предыдущим, не дали веры.
Монаха задержали, а показания его крепко застряли в столе Шафирова, который даже не счел нужным доложить о них государю.
Гетмана же тайно о доносе известили…
И тут только в полной мере понял писарь Орлик значение некогда сказанных Мазепой таинственных слов: «Поживешь – поймешь».
Орлик, следивший за Кочубеем, неоднократно предупреждал гетмана о враждебности судьи.
|< Пред. 117 118 119 120 121 След. >|