JК
Венера без лицензии :: Щербаненко Джорджо
Страница: 20 из 227 – Его страх заметно усиливался.
– Ладно, оставим это. И не называйте меня доктором. Я не привык к фамильярности, но в данном случае это необходимо. Называть друг друга будем по имени, хотя и на «вы».
Было бы ошибкой пытаться стать с ним на дружескую ногу: парень умен, тонко чувствует и ни в коем случае не пойдет на такую насильственную дружбу. Лучше говорить ему всю правду, хотя в ушах до сих пор звучит свистящий шепот адвоката: «Всю правду? Никогда, ни за что – лучше смерть!»
Вошла пожилая горничная деревенского вида, казалось, она забрела на эту виллу по ошибке и непонятно каким образом здесь задержалась. Унылым голосом спросила, что приготовить на ужин и на скольких человек.
– Уж половина девятого, – добавила она с неодобрением.
Новая проблема еще больше затуманила взор печального пажа, и Дука взял ее решение на себя:
– Мы не будем ужинать. Слуг можете отпустить.
– Мы не будем ужинать дома, – повторил Давид, обращаясь к строгой и унылой горничной, и та исчезла из комнаты так же незаметно, как появилась.
Прежде чем вывести в свет этого великовозрастного младенца, Дука пожелал его осмотреть. Они поднялись в комнату Давида, и он велел парню раздеться. Дойдя до трусов, Давид Аузери застыл в нерешительности, но Дука одним кивком приказал ему снять и их. В голом виде тот выглядел еще внушительнее, Дуке даже показалось, будто он стоит во Флоренции перед чуть-чуть располневшим Давидом Микеланджело.
– Ладно, оставим это. И не называйте меня доктором. Я не привык к фамильярности, но в данном случае это необходимо. Называть друг друга будем по имени, хотя и на «вы».
Было бы ошибкой пытаться стать с ним на дружескую ногу: парень умен, тонко чувствует и ни в коем случае не пойдет на такую насильственную дружбу. Лучше говорить ему всю правду, хотя в ушах до сих пор звучит свистящий шепот адвоката: «Всю правду? Никогда, ни за что – лучше смерть!»
Вошла пожилая горничная деревенского вида, казалось, она забрела на эту виллу по ошибке и непонятно каким образом здесь задержалась. Унылым голосом спросила, что приготовить на ужин и на скольких человек.
– Уж половина девятого, – добавила она с неодобрением.
Новая проблема еще больше затуманила взор печального пажа, и Дука взял ее решение на себя:
– Мы не будем ужинать. Слуг можете отпустить.
– Мы не будем ужинать дома, – повторил Давид, обращаясь к строгой и унылой горничной, и та исчезла из комнаты так же незаметно, как появилась.
Прежде чем вывести в свет этого великовозрастного младенца, Дука пожелал его осмотреть. Они поднялись в комнату Давида, и он велел парню раздеться. Дойдя до трусов, Давид Аузери застыл в нерешительности, но Дука одним кивком приказал ему снять и их. В голом виде тот выглядел еще внушительнее, Дуке даже показалось, будто он стоит во Флоренции перед чуть-чуть располневшим Давидом Микеланджело.