Про свою работу в сельской коммуне в жаркой долине на границе с Иорданией, про причудливую, разношерстую, но в самом разнообразии своем странно одноликую компанию добровольцев из разных стран. Про горько-сладкий вкус горячих от солнца грейпфрутов и про баскетбол в раскаленной тьме по вечерам, под слепящими фонарями. Про свои первые попытки освоить жесткий, неподатливый древне-новый местный язык и про снисходительное дружелюбие хозяев.
Но все это продолжалось всего полгода. Дальше рассказывать было труднее. Отец молча выслушал перечень различных мест работы, которые переменил Ангелус, квартир, в которых он жил, и задал неизбежный вопрос:
- И каковы же твои планы теперь?
И Ангелус, который до сих пор еще колебался, ответил не задумываясь:
- Я поеду назад. У меня билет на двухнедельный групповой рейс, так что через неделю.
Отец не удивился, словно ничего иного и не ждал, и только спросил:
- Зачем?
- Да так.
- У тебя там, может, девушка осталась?
Ангелус невольно усмехнулся:
- Девушек там много. Но нет, я не к девушке хочу вернуться.
- К чему же тогда? Или, может, ты надумал перейти в их веру? Я бы не удивился. В конце концов, это самое существенное, что там есть.
Ангелуса поразило спокойствие, с которым отец задал вопрос.
- Нет, - осторожно ответил он. - Их вера привлекает меня не больше, чем любая другая.
- Тогда зачем? С какой целью? Потерять еще несколько лет жизни?
Ангелус не мог ответить. Он знал лишь, что хочет и должен вернуться. Это была простая уверенность, ни на чем не основанная, ничем не подкрепленная.