Соборяне   ::   Лесков Николай Семенович

Отсчитав их, сколько разумел нужным, он встал, взял дьякона за руку, и они мирно возвратились в дом, но дьякон, прежде чем лечь в постель, подошёл к Савелию и сказал:

— Знаете, отче: когда я молился…

— Ну?

— Казалося мне, что земля была трепетна.

— Благословен господь, что дал тебе подобную молитву! Ляг теперь с миром и спи, — отвечал протопоп, и они мирно заснули.

Но Ахилла, проснувшись на другой день, ощутил, что он как бы куда-то ушёл из себя: как будто бы он невзначай что-то кинул и что-то другое нашёл. Нашёл что-то такое, что нести тяжело, но с чем и нельзя и неохота расставаться.

Это был прибой благодатных волн веры в смятенную и трепетную душу.

Ей надо было болеть и умереть, чтобы воскреснуть, и эта святая работа совершалась.

Немудрый Ахилла стал мудр: он искал безмолвия и, окрепнув, через несколько дней спросил у Савелия:

— Научи же меня, старец великий, как мне себя исправлять, если на то будет божия воля, что я хоть на малое время останусь один? Силой своею я был горд, но на сём вразумлён, и на неё больше я не надеюсь..

— Да, был могуч ты и силён, а и к тебе приблизится час, когда не сам препояшешься, а другой тебя препояшет [211] , — ответил Савелий.

— А разум мой ещё силы моей ненадёжней, потому что я, знаете, всегда в рассуждении сбивчив.

— На сердце своё надейся, оно у тебя бьётся верно.

— А что ж я взговорю, если где надобно слово? Ведь сердце моё бессловесно.