JК
Собрание сочинений в десяти томах. Том 1 :: Толстой Алексей Николаевич
Страница: 626 из 731Алексей Алексеевич опешил:
– Как что? Рожь!
– Разве это рожь, – сказал парень, бросая зерно в телегу, – ржишка, прошлогоднее гнилье…
– Гнилье, – закричал генерал, – сегодняшний урожай! Да вы смеетесь! Гнилье!
– Нам смеяться не время. Сорок семь копеечек от силы могу дать…
И, поправив картуз, он отошел, а генерал, дернув плечами, гневно отвернулся, прошипев:
– Нахал, мальчишка!..
Цена ржи на нынешнем базаре стояла шестьдесят три копейки за пуд (так сообщили генералу возчики, бегавшие слушать, как торгуются), отдать же по сорока семи значило потерять рублей пятьсот, вернее – подарить их этому нахалу прасолу. Воза продолжали разъезжаться, и Алексей Алексеевич все более гневался и недоумевал. Тогда подошел к нему вчерашний толстый прасол, подал жирные пальцы лопаткой и, не хваля, не хая, предложил сорок пять копеечек за пуд…
– Шестьдесят, – сказал генерал не глядя и добавил дрогнувшим голосом: – Эх ты, бессовестный!
Прасол развел руками и лениво отошел.
Долго не мог побороть гнева Алексей Алексеевич и, насупясь в седые усы, не глядел на окружающих. Когда же поднял глаза, мимо, не замечая его, проходил третий вчерашней знакомец – старик.
– Послушай, покупаешь… рожь? – спросил генерал. – За пятьдесят девять отдам…
– Это не цена, – не останавливаясь, проговорил старик, – цена сорок три копейки за твою рожь, барин…
– Дурак! – крикнул генерал. – Болван!
Воза развезли все, и на площади, усеянной объедками сена, остались одни гнилопятские, посреди которых на телеге сидел на людское посмешище генерал, сутулясь и поводя покрасневшими глазами.
– Как что? Рожь!
– Разве это рожь, – сказал парень, бросая зерно в телегу, – ржишка, прошлогоднее гнилье…
– Гнилье, – закричал генерал, – сегодняшний урожай! Да вы смеетесь! Гнилье!
– Нам смеяться не время. Сорок семь копеечек от силы могу дать…
И, поправив картуз, он отошел, а генерал, дернув плечами, гневно отвернулся, прошипев:
– Нахал, мальчишка!..
Цена ржи на нынешнем базаре стояла шестьдесят три копейки за пуд (так сообщили генералу возчики, бегавшие слушать, как торгуются), отдать же по сорока семи значило потерять рублей пятьсот, вернее – подарить их этому нахалу прасолу. Воза продолжали разъезжаться, и Алексей Алексеевич все более гневался и недоумевал. Тогда подошел к нему вчерашний толстый прасол, подал жирные пальцы лопаткой и, не хваля, не хая, предложил сорок пять копеечек за пуд…
– Шестьдесят, – сказал генерал не глядя и добавил дрогнувшим голосом: – Эх ты, бессовестный!
Прасол развел руками и лениво отошел.
Долго не мог побороть гнева Алексей Алексеевич и, насупясь в седые усы, не глядел на окружающих. Когда же поднял глаза, мимо, не замечая его, проходил третий вчерашней знакомец – старик.
– Послушай, покупаешь… рожь? – спросил генерал. – За пятьдесят девять отдам…
– Это не цена, – не останавливаясь, проговорил старик, – цена сорок три копейки за твою рожь, барин…
– Дурак! – крикнул генерал. – Болван!
Воза развезли все, и на площади, усеянной объедками сена, остались одни гнилопятские, посреди которых на телеге сидел на людское посмешище генерал, сутулясь и поводя покрасневшими глазами.