JК
Собрание сочинений в десяти томах. Том 1 :: Толстой Алексей Николаевич
Страница: 693 из 731Хо-хо… Сладкого… Ги-го-го…
Он, как дьявол, зашевелил усами, закрутил носом. Генеральша едва слышно проговорила:
– Кто вы такой? О чем вы говорите? Что вы так странно смотрите?
– Лют я до вашего пола. Ни одной не пропущу. Я мастак. Хо-хо!
– Какой вы страшный.
– Это хорошо, что я страшный. Я до баб, как черт, лютый.
– Так я же старая, что вы…
– Это мы посмотрим. А мне по вкусу.
– Уйдите…
– Нет, грешить – так грешить.
Фиалкин ткнул пальцем Степаниду Ивановну под ребро. Она ахнула и хихикнула. Он ткнул с другой стороны. Тогда она начала смеяться, отмахиваться. Слезы потекли по сморщенному ее личику. Теплая, тягучая паутина поползла по всему телу, затягивала лицо, застилала глаза.
А Фиалкин гудел, ржал, щекотал пальцами. Черные усы шевелились, вставали дыбом. Басок все гудел о каких-то брошках, червонцах… Генеральша ежилась, собиралась в комочек… Не сводила глаз с этого человека. Но он уже расплылся в глазах. Быстро-быстро наматывалась вокруг нее паутина. Это он, огромный червяк, обматывал ее, душил…
– Пустите… Мне душно… – простонала Степанида Ивановна. Фиалкин исчез….
* * *
– Старуха-то помирает.
– Врешь!
– Посинела вся.
– Зачем ты ее сразу-то облапил, надо бы легче.
– Я думал, сразу надо.
Афанасий, стоя за дверью, вытирал потное лицо. Один ус отстал у него, не приклеивался. Павлина, таращась, шептала:
– А помрет – деньги сейчас же брать надо да вещи с брильянтами.
Он, как дьявол, зашевелил усами, закрутил носом. Генеральша едва слышно проговорила:
– Кто вы такой? О чем вы говорите? Что вы так странно смотрите?
– Лют я до вашего пола. Ни одной не пропущу. Я мастак. Хо-хо!
– Какой вы страшный.
– Это хорошо, что я страшный. Я до баб, как черт, лютый.
– Так я же старая, что вы…
– Это мы посмотрим. А мне по вкусу.
– Уйдите…
– Нет, грешить – так грешить.
Фиалкин ткнул пальцем Степаниду Ивановну под ребро. Она ахнула и хихикнула. Он ткнул с другой стороны. Тогда она начала смеяться, отмахиваться. Слезы потекли по сморщенному ее личику. Теплая, тягучая паутина поползла по всему телу, затягивала лицо, застилала глаза.
А Фиалкин гудел, ржал, щекотал пальцами. Черные усы шевелились, вставали дыбом. Басок все гудел о каких-то брошках, червонцах… Генеральша ежилась, собиралась в комочек… Не сводила глаз с этого человека. Но он уже расплылся в глазах. Быстро-быстро наматывалась вокруг нее паутина. Это он, огромный червяк, обматывал ее, душил…
– Пустите… Мне душно… – простонала Степанида Ивановна. Фиалкин исчез….
* * *
– Старуха-то помирает.
– Врешь!
– Посинела вся.
– Зачем ты ее сразу-то облапил, надо бы легче.
– Я думал, сразу надо.
Афанасий, стоя за дверью, вытирал потное лицо. Один ус отстал у него, не приклеивался. Павлина, таращась, шептала:
– А помрет – деньги сейчас же брать надо да вещи с брильянтами.