JК
Собрание сочинений в десяти томах. Том 2 :: Толстой Алексей Николаевич
Страница: 89 из 911Запах цветов усилился, угомонились птицы в кустах, и только на осине неподалеку дрожали листья; но ей и бог велел дрожать; остальное же все отходило на вечерний покой…
– Весной землемер приезжал, пустила ночевать, так он дела-то не делал, а и на кухню, и в сад, и по комнатам – всюду нос свой принялся совать, а нос длинный у него, такой проныра, – сказала тетушка…
– Вот действительно проныра, – ответил Иван Васильевич, – вы бы его щелкнули по носу, а, кстати, что это не видно ваших племянниц?
Тетушка смолчала, Иван Васильевич покосился, на глазах у нее стояли слезы, и старушечьи, губы опустились углами вниз.
– В угловой, батюшка, ляжете, а закуску на ночь с бабой пришлю, – сказала она и повела гостя в комнату для приезжих, сама вздула огонь и, вздохнув, притворила за собой дверь.
Иван Васильевич живо подбежал к окну, просунулся в сад и стал слушать, раздумывая, как бы увидать девиц.
Немного погодя вошла высокая и простоволосая баба с подносом, на котором стоял холодный ужин…
– Послушай, красавица, – сказал ей Иван Васильевич, – отчего у вас все прячутся, я ведь не волк.
– А кто прячется? Мы никого не боимся, все на виду, – нараспев ответила баба, поведя глазами.
– А где же ваши барышни?..
– Барышни спать пошли… У нас ложатся спозаранку; как стадо пригонят, молочка парного попьют и лягут…
– И никто у вас не бывает, ни с кем не знакомы?
– Зачем, наши барышни очень себя соблюдают…
– Ох, баба лукавая, сама-то ты себя соблюдаешь ли?
Баба сейчас же удивилась и подняла черные брови…
– А вы откуда знаете?..
– Все знаю, на аршин под тобой вижу; знаю, например, что барышни ваши наверху живут.
– Ох, батюшки.
– И комната их направо по коридору…
– Вот и неправда – налево.
– Ты от сада считаешь?
– Ну да.
– Весной землемер приезжал, пустила ночевать, так он дела-то не делал, а и на кухню, и в сад, и по комнатам – всюду нос свой принялся совать, а нос длинный у него, такой проныра, – сказала тетушка…
– Вот действительно проныра, – ответил Иван Васильевич, – вы бы его щелкнули по носу, а, кстати, что это не видно ваших племянниц?
Тетушка смолчала, Иван Васильевич покосился, на глазах у нее стояли слезы, и старушечьи, губы опустились углами вниз.
– В угловой, батюшка, ляжете, а закуску на ночь с бабой пришлю, – сказала она и повела гостя в комнату для приезжих, сама вздула огонь и, вздохнув, притворила за собой дверь.
Иван Васильевич живо подбежал к окну, просунулся в сад и стал слушать, раздумывая, как бы увидать девиц.
Немного погодя вошла высокая и простоволосая баба с подносом, на котором стоял холодный ужин…
– Послушай, красавица, – сказал ей Иван Васильевич, – отчего у вас все прячутся, я ведь не волк.
– А кто прячется? Мы никого не боимся, все на виду, – нараспев ответила баба, поведя глазами.
– А где же ваши барышни?..
– Барышни спать пошли… У нас ложатся спозаранку; как стадо пригонят, молочка парного попьют и лягут…
– И никто у вас не бывает, ни с кем не знакомы?
– Зачем, наши барышни очень себя соблюдают…
– Ох, баба лукавая, сама-то ты себя соблюдаешь ли?
Баба сейчас же удивилась и подняла черные брови…
– А вы откуда знаете?..
– Все знаю, на аршин под тобой вижу; знаю, например, что барышни ваши наверху живут.
– Ох, батюшки.
– И комната их направо по коридору…
– Вот и неправда – налево.
– Ты от сада считаешь?
– Ну да.