Собрание сочинений в десяти томах. Том 3   ::   Толстой Алексей Николаевич

Наверху Гусев вывел из пещеры лодку и посадил в нее Лося, завернутого в простыню, подтянул кушак, надвинул глубже шлем и сказал сурово:

– Живым в руки не дамся. Ну уж, если доберусь до Земли… Мы сюда вернемся… (Следовали три непонятных слова.) – Он влез в лодку, разобрал рули. – А вы, ребята, идите домой или еще куда. Лихом не поминайте. – Он перегнулся через борт и за руку попрощался с механиком и Ихой. – Тебя с собой не зову, Ихошка: лечу на верную смерть. Спасибо, милая, за любовь, этого мы, Сыны Неба, не забываем, так-то. Прощай.

Он прищурился на солнце, кивнул подбородком и взвился в синеву. Долго глядели Иха и мальчик в серой шубе на улетавшего Сына Неба. Они не заметили, что с юга, из-за лунных скал, поднялась, перерезая ему путь, крылатая точка. Когда Гусев утонул в потоках солнца, Иха ударилась о мшистые камни в таком отчаянии, что мальчик испугался, – уж не покинула ли и она печальную Туму.

– Иха, Иха, – жалобно повторял он, – хо туа мирра туа мурра…

Гусев не сразу заметил пересекавший ему путь военный корабль. Сверяясь с картой, поглядывая на уплывающие вниз скалы Лизиазиры, держал он курс на восток, к кактусовым полям, где был оставлен аппарат.

Позади него, в лодке, откинувшись, сидело тело Лося, покрытое бьющейся по ветру, липнущей простыней. Оно было неподвижно и казалось спящим, – в нем не было уродливой бессмысленности трупа. Гусев только сейчас почувствовал, как дорог ему товарищ.