JК
Сочинения в четырех томах. Том 1 :: Гиляровский Владимир Алексеевич
Страница: 56 из 112А он опять с нами на Волге, как ни в чем не бывало… Вот он какой, Репка! И все к нему с уважением, прикащики судовые шапку перед ним ломали, всяк к себе зовет, а там власти береговые быдто и не видят его – знали, кто тронет Репку, тому живым не быть: коли не он сам, так за него пришибут…
*
И часто по ночам отходим мы вдвоем от ватаги, и все говорит, говорит, видя, с каким вниманием я слушал его… Да и поговорить-то ему хотелось, много на сердце было всего, всю жизнь молчал, а тут во мне учуял верного человека. И каждый раз кончал разговор:
– Помалкивай. Быдто слова не слышал. Сболтнешь раньше, пойдет блекотанье, ничего не выйдет, а то и беду наживешь… Станицу собирать надо сразу, чтобы не остыли… Наметим, стало быть, кого надо, припасем лодку – да сразу и ухнем…
Надо сразу. Первое дело, не давать раздумываться. А в лодку сели, атамана выбрали, поклялись стоять всяк за свою станицу и слушаться атамана,- дело пойдет. Ни один станичник еще своему слову не изменял.
Увлекался старый бурлак.
– Молчок! До Рыбны ни словечка… Там теперь много нашего брата, крючничают… Такую станицу подберем… Эх, Репки нет!
Этот разговор был на последней перемене перед самым Рыбинском…
– Ну, так идешь с нами?
– Ладно, иду,- ответил я, и мы ударили по рукам.- Иду!
– Ладно.
И прижал Костыга палец к губам – рот запечатал. А мне вспомнился Левашов и Стенька Разин.
*
Рассчитались с хозяином.
*
И часто по ночам отходим мы вдвоем от ватаги, и все говорит, говорит, видя, с каким вниманием я слушал его… Да и поговорить-то ему хотелось, много на сердце было всего, всю жизнь молчал, а тут во мне учуял верного человека. И каждый раз кончал разговор:
– Помалкивай. Быдто слова не слышал. Сболтнешь раньше, пойдет блекотанье, ничего не выйдет, а то и беду наживешь… Станицу собирать надо сразу, чтобы не остыли… Наметим, стало быть, кого надо, припасем лодку – да сразу и ухнем…
Надо сразу. Первое дело, не давать раздумываться. А в лодку сели, атамана выбрали, поклялись стоять всяк за свою станицу и слушаться атамана,- дело пойдет. Ни один станичник еще своему слову не изменял.
Увлекался старый бурлак.
– Молчок! До Рыбны ни словечка… Там теперь много нашего брата, крючничают… Такую станицу подберем… Эх, Репки нет!
Этот разговор был на последней перемене перед самым Рыбинском…
– Ну, так идешь с нами?
– Ладно, иду,- ответил я, и мы ударили по рукам.- Иду!
– Ладно.
И прижал Костыга палец к губам – рот запечатал. А мне вспомнился Левашов и Стенька Разин.
*
Рассчитались с хозяином.