Соглядатай   ::   Набоков Владимир Владимирович

-- Вот что, господин хороший, -- вдруг брызнул гость, -отойдите-ка от них малость: я их трогать не буду, можете не защищать, -- а мне нужен простор, так как я собираюсь из вас пыль выколачивать.

-- Вы в чужом доме, -- сказал я. -- Вы не имеете права скандалить. Я не понимаю, чего вы от меня хотите...

Он меня ударил. Он тростью хватил меня по плечу, горячо и звучно, и от силы удара я ухнул в сторону, плетеное кресло отпрянуло от меня, как живое. Он размахнулся опять, скаля зубы; удар пришелся по моей поднятой руке. Тогда я отступил, проскочил боком в гостиную, а он за мной. И вот еще любопытная подробность: я ведь в голос кричал, звал по имени и отчеству, громко спрашивал его, что я ему сделал. Когда он опять меня настиг, я попробовал защититься какой-то схваченной на ходу подушкой, но он выбил ее у меня из рук.

-- Это безобразие, -- крикнул я. -- Я безоружный. Меня оклеветали. Вы за это дорого...

Опять. Отступая, я зашел за стол, и на минуту все оцепенело снова живой картиной. Он стоял, скалясь и подняв трость, а за ним по сторонам двери застыли мальчики. Быть может, воспоминание у меня в этом месте как-то исковеркано, но, ей-Богу, мне кажется, что один из них стоял, сложив руки крестом, прислонившись к стене, а другой сидел на ручке кресла, и оба невозмутимо наблюдали за расправой, совершавшейся надо мной. И погодя все опять пришло в движение, мы все четверо перешли в другую комнату, он попал мне в бедро, а потом ослепительным и ужасным ударом шарахнул меня по лицу.