— Я скажу, что рельсы от снегов чистил! — ответил Зворычный. — Без транспорта тоже воевать нельзя!
— Это што! — сказал Пухов. — Ты, скажут, хлеб за то получал, то работа нормальная! А чем ты бесплатно пожертвовал, спросят, чему ты душевно сочувствовал? Вот где загвоздка! В Воронеже вон бывшие генералы снег сгребают — и за то фунт в день получают! Так же и мы с тобой!
— А я думаю, — не поддавался Зворычный, — мы тут с тобой нужней!
— То никому не известно, где мы с тобой полезней! — нажимал Пухов, — Если только думать, тоже далеко не уедешь, надо и чувство иметь!
— Да будет тебе ерунду лить! — задосадовал Зворычный. — Кто это считать будет — кто что делал, чем занимался? И так покою нет от жизни такой! Тебе теперь все равно — один на свете, — вот тебя и тянет, дурака! Небось думаешь бабу там покрасивше отыскать, — чувство-то понимаешь! Мужик ты не старый
— без бабы раздуешься скоро! Ну и вали туда рысью!..
— Дурак ты, Петр! — оставил надежду Пухов. — В механике ты понимаешь, а сам по себе предрассудочный человек!
С горя Пухов и обедать не стал, а пошел к уполномоченному записываться, чтобы сразу управиться с делами. Но когда пришел
— съел два обеда: повар к нему благоволил за полудку кастрюли и за умные разговоры.
— После гражданской войны я красным дворянином буду! — говорил Пухов всем друзьям в Лисках.
— Это почему же такое? — спрашивали его мастеровые люди.