Солнце - это еще не все   ::   Кьюсак Димфна

– Ruhe! Ruhe! [38] – кричит он и что-то еще, чего нельзя разобрать.

Полицейский переводит: «Скоро начнется отбор в рабочие команды».

Чувство облегчения, смешанное со страхом.

Проходит утро… Мучительно хочется спать. Воняет мочой и потом. В глубине барака распахивается дверь. В солнечном луче танцуют пылинки. Едкий запах пороха; к нему примешивается еще какой-то теплый, сладковатый запах.

Кто-то кричит: «Десять!» Это голос серба. Радуются глупые сердца. Начался отбор. Давка. Последние прощания.

Дверь закрывается. Толпа замирает. Ни единого звука. Ни единого шороха. Снова затрещали пулеметы. И все становится ясно. Не в Германию отправляют всех, а на смерть. Вопли. Рыдания.

Милан смотрит на тебя повзрослевшими глазами. Они обвиняют. Как ужасно вдруг осознать, что он был прав. Нужно было бороться, а не ждать. А теперь уже поздно. Теперь остается только слушать ружейные залпы, пулеметные очереди и крики, обрывающиеся единичными выстрелами.

Милан сжимает кулаки. «Почему мы позволили им загнать нас сюда, как скот на убой? Надо было бороться».

Почему? Почему? Почему?

Дверь распахивается. За ней прерывисто трещат пулеметы.

Они выполняют какую-то дьявольскую норму. Двадцать! Пятьдесят! Сто! Люди в бараке начинают петь. Старые песни времен борьбы с турками. Новые партизанские песни.

Толпа поет народную песню.

– Ruhe! – кричит молодой солдат, но их пение заглушает его голос.