Соловьиная роща   ::   Сорокин Владимир Георгиевич

Но жить на шее собственной жены меня заставили обстоятельства. Я тут ни при чем.

- Ничтожество... - пробормотал Владимир Ильич, передавая газету Сталину. - Я всегда говорил, что Троцкий - ничтожество. Политическая проститутка.

- Согласен, - весело потер руки Смаргис. - Но только учтите, Бирутя, разделывать эту щуку будете вы!

- А я всегда иду навстречу трудностям, товарищи, - еще громче проговорил Кешка, и его молодой голос зазвенел в притихшем актовом зале. - А то, что мы в своем студенческом коллективе проморгали такого подлеца, как Лещевский, так это наша вина, и, прежде всего, нас не хвалить надо, а ругать! Нещадно ругать!

- Да меня и так Валентина Ивановна ругала, - пробормотал Вовка, понуро опуская голову. - А потом нас с Сережкой к директору повела. И он ругал. Но я, мам, честное пионерское, не буду больше. Обещаю.

- Что ж, посмотрим, - Завьялов поднял трубку и быстро проговорил, глядя в глаза Большову. - Татьяна Семеновна, принесите, пожалуйста, смету на третий квартал. И позовите, пожалуйста, Сергея Андреевича.

- Нет! Нет! Умоляю вас, не надо! - закричала Серафима, падая на колени перед офицером. - Я прошу вас, не трогайте его! Ведь он же совсем ребенок!

- Ничего себе ребенок... - пробормотал старик, поднимая шляпу. - В его возрасте пора бы уже отвечать за свои поступки. А вот потакать ему в таких шалостях не следует. Это может сильно испортить...

- Да я не потакаю особенно, - покачал головой Слава, глядя на рвущего тряпку Дика.