Соловьиная роща   ::   Сорокин Владимир Георгиевич

Если твой товарищ провинился перед дружиной, сподличал, надо не самосуд устраивать, а пойти к вашему председателю и попросить собрать экстренное собрание. И все открыто разобрать. Понятно?

- Понятно, товарищ Ленин, - проговорил матрос, улыбаясь во весь свой щербатый рот. - А привет ваш я братишкам передам! Обязательно!

- Вот и прекрасно, - снял очки Островский. - Только, пожалуйста, известите об этом ректорат.

- Лады, - просипел Кулек, пряча наган за пазуху. - А вожака ихнего, Лаврушку, я уж на себя возьму. Кровью похаркает, дай срок...

- Не дам! Никаких сроков тебе больше не дам! - Коренев вскочил и заходил по кабинету. - Ты в марте месяце еще клялся, что не будешь больше спортивный режим нарушать! Чуть не плакал! И что, опять? Нам же послезавтра на кубок играть! А ты посмотри на свою физиономию! Посмотри!

- Да что ты в моем лице нашел-то? - тихо спросила Ира, глядя в маленькое зеркальце. - Обыкновенное лицо. Как у всех...

- Ну, да! Как у всех! Что ты, Ваня, - дед отложил в сторону полено и повернулся к нему. - У Ленина было лицо особенное. Такого не забудешь...

- Забудут, - уверенно кивнул Хохлов. - Забудут и слово-то это проклятое - война...

- Ты так думаешь? - осторожно спросил боцман.

- Уверен.

- Правда?

- Абсолютно!

- Нет, без шуток?!

- А что, я шутить сюда приехал?!

- В самом деле?!

- Да. В самом деле.

- Ну, тогда я молчу... - почтительно коснулся фуражки уполномоченный и бесшумно вышел в коридор.

Там было темно, сыро и пахло землей. Золотарев достал кисет, развязал:

- Вот.