Сомов и другие   ::   Горький Максим

Я р о п е г о в. Браво!

[Дуняша уходит.]

С о м о в. Дерзкая девчонка.

Я р о п е г о в. Очень милая курочка!

С о м о в. Я смотрю на неё не с точки зрения петуха.

Я р о п е г о в. Ты что сердишься? Не выспался?

С о м о в. Вчера Терентьев наговорил мне комплиментов, с этим, знаешь, чугунным его простодушием. И кончил так: "Замечательный, говорит, вы работник, товарищ Сомов, любуюсь вами и думаю: скоро ли у нас свои такие будут?"

Я р о п е г о в. Ну, и - что ж? Чувствует, что мы не товарищи, а или гуси или свиньи.

С о м о в. Ты всё шутишь, Виктор, грубо и неумно шутишь. Смазываешь себя жиром шуточек, должно быть, для того, чтоб оскорбительная пошлость жизни скользила по твоей коже, не задевая души.

Я р о п е г о в. Какой язык!

С о м о в. И забываешь о том, что нам необходимо полное доверие с их стороны.

Я р о п е г о в. Я склонен думать, что пользуюсь таковым.

С о м о в. Ты! Доверие необходимо нам всем, а - не единице! Против нас - масса, и не надо закрывать глаза на то, что её классовое чутьё растёт. Ты читаешь им что-то такое, ведёшь беседы по истории техники, что ли... они принимают это как должное...

Я р о п е г о в (смеётся). Они лезут ко мне в душу, точно в карман, где лежат их деньги. Говоря правду - мне это нравится.

С о м о в. То есть тебя это забавляет, но ты ошибаешься, думая, что они относятся к тебе лучше, более доверчиво, чем ко мне, Богомолову.

[Входит Фёкла.]

Ф ё к л а. Николай Васильич...

С о м о в.