Сорок лет Чанчжоэ   ::   Липскеров Дмитрий

Самое главное, что мы пришли к согласию, а потому сегодняшним вечером покидаем Чанчжоэ навсегда.

Прошу простить меня еще раз за то, что высказал это все в письменной форме, но другого выхода у меня не было, так как вы были не в форме.

Клятвенно обещаю вам, что смогу уберечь Елену.

Ваш доктор Струве.

Р.S. Я знаю, что убийцей подростков был г-н Теплый, учитель Интерната для детей-сирот имени Графа Оплаксина, погибшего в боях за собственную совесть.

Для такого вывода у меня есть веские основания. Подозреваю, что и вы это знаете. Пока не понимаю, что заставило вас сокрыть столь важные для следствия факты! Полагаю, что не соучастие, а заблуждения слабого человека, А потому вас от собственного сердца прощаю. Уверяю, что преступник понесет заслуженное наказание".

Франсуаз Коти положила письмо на стол и уселась в кресло. Прерывая драматическую паузу, она спросила:

— Вы хоть знаете, что куры улетели?

— Нет… Что значит улетели?

— Народ не смог смириться с перьевыми придатками и решил извести весь куриный род. А они, спасаясь бегством, улетели. Сейчас в городе не осталось ни одной курицы! Слышите, какая тишина!

Генрих Иванович с подавленным видом сидел на стуле. Полотенце сползло с его бедер, обнажая мускулистый живот.

— Мне вас жаль! — искренне сказала Коти. — Так бывает, когда все наваливается разом!

— Я совершенно запутался, — обреченно вздохнул полковник. — Мне из всего этого не выбраться.