Списанные   ::   Быков Дмитрий Львович

Огромная, черная, нахохлившаяся, она сидела на липе напротив и внимательно изучала окно Свиридова. Кажется, она была чем-то недовольна. Во всяком случае незаметно было, чтобы она его поздравляла. Сидит и смотрит, и ведь не денется никуда.

Валя проснулась мгновенно, как всегда, — только что безмятежно лежала в своей футболке и вот уже спустила ноги на пол. Долго валяться, нежиться — не ее стиль. В школе небось была отличница: странно, никогда не спросил. А скорей всего, и не спала, все слышала, догадалась.

— Здорово, — сказал Свиридов.

— Чего не спишь?

— Так.

— Ага. — Она быстро и прозаично одевалась, минимум эротики. — Кофейку сваришь?

— Да, конечно. — Он пошел на кухню.

Стоя у плиты, он почувствовал ее взгляд: она стояла в дверном проеме, облокотясь о косяк, и смотрела так же, как Алька во время последней встречи. Почему-то они сразу все умудрялись понять. Она не осуждала его, боже упаси. Это был взгляд из бездны, из такой глубины, на которую он не только не опускался — он не мог ее и предполагать, а они там жили. Это был взгляд не обвиняющий, не умоляющий и уж подавно не завистливый. Просто — ты на поверхности, мы в бездне, мы все понимаем и ни на чем не настаиваем; для нас естественно быть в бездне. А тебя никогда не пустят сюда — и при этом ты будешь вечно чужим на поверхности; взгляд человека, достигшего надежного дна, на человека, вечно носимого всеми ветрами между небом и землей.