Спокойствие не восстановлено   ::   Куликов Геомар Георгиевич

Куда девался побитый жизнью и, казалось, траченный молью, со всегдашней жалкой, заискивающейулыбкой Матька, объект шуток и розыгрышей Сухаревских острословов? Шествовал пусть небогатый, в потертом пальто, однако вполне приличный господин, преисполненный даже известного достоинства.

Дальше в лес — больше дров.

Останавливался господин перед аккуратным домом с ухоженным палисадником и — о чудо! — по-хозяйски отворял калитку, запертую с внутренней стороны щеколдой. Шел степенно по дорожке, поднимался по мытым и выскобленным добела ступенькам и оказывался в маленькой чистой передней, где его встречала прислуга, молодая дородная баба. Господин привычным движением сбрасывал пальто, которое Авдотья, так звали прислугу, подхватывала и вешала в темный угол за дверью. Туда же отправлялась и старенькая зеленая фуражка.

Сам же Федор Федорович Коробков — а именно такими были имя, отчество и фамилия Сухаревского Матьки, — пройдя в сумеречную, об одном окне, спальню, переодевался в чистое домашнее платье и мягкие туфли и, тщательно вымыв руки, проходил в скромную, но свидетельствовавшую об очевидном достатке хозяев зальцу, где его ждали за накрытым столом жена, пышная, дебелая молодая женщина, и сын, гимназист пятого класса.

Вот бы вам, сухаревские купцы, заглянуть сюда. То-то бы пораскрывали рты.