JК
Спокойствие не восстановлено :: Куликов Геомар Георгиевич
Страница: 132 из 209 — Кузня, что ли? Иль мастерская какая?
— Пытошный застенок… — Гошку осенила страшная догадка: — Глядите — дыба! — Он указал на блок с веревкой. — Здесь людей мучили!
Мартын первым скинул шапку и перекрестился. За ним другие.
— Угадал, парень, — сказал Мартын. — Барский пытошный застенок. Сколько тут человеческого мяса истерзано, пролито крови, сколько смертельных принято мук, одни каменные стены знают. А их не спросишь. Да и спросишь — не ответят. И они… — Мартын снял со стены большие железные щипцы, — тоже могли бы порассказать, как рвали тело: мужское и женское — равно. Или эти…
В гробовом молчании слушали мужики Мартына, который рассказывал о назначении каждого предмета.
— Так, православные, — закончил Мартын, — принимали здесь муки и смерть наши деды и прадеды от… — Мартын кивнул на Стабарина, — ихних дедов и прадедов…
Все повернулись, словно по команде, к Александру Львовичу Триворову.
— При мне ничего подобного… Это далекая старина… — ворочался тот затравленно на каменном полу.
— Ну, что же… — каким-то слишком уж спокойным и равнодушным голосом отозвался Мартын. — Старина — так старина, тебе ж легше будет… Айдате-ка туда, мужики… — указал на темный проем и взял одну из свечей.
И снова кричал осипшим голосом и бился в руках своих крепостных Александр Львович Триворов. А перед дверью в новое помещение вцепился в сапоги Мартына и принялся их целовать.
— Пытошный застенок… — Гошку осенила страшная догадка: — Глядите — дыба! — Он указал на блок с веревкой. — Здесь людей мучили!
Мартын первым скинул шапку и перекрестился. За ним другие.
— Угадал, парень, — сказал Мартын. — Барский пытошный застенок. Сколько тут человеческого мяса истерзано, пролито крови, сколько смертельных принято мук, одни каменные стены знают. А их не спросишь. Да и спросишь — не ответят. И они… — Мартын снял со стены большие железные щипцы, — тоже могли бы порассказать, как рвали тело: мужское и женское — равно. Или эти…
В гробовом молчании слушали мужики Мартына, который рассказывал о назначении каждого предмета.
— Так, православные, — закончил Мартын, — принимали здесь муки и смерть наши деды и прадеды от… — Мартын кивнул на Стабарина, — ихних дедов и прадедов…
Все повернулись, словно по команде, к Александру Львовичу Триворову.
— При мне ничего подобного… Это далекая старина… — ворочался тот затравленно на каменном полу.
— Ну, что же… — каким-то слишком уж спокойным и равнодушным голосом отозвался Мартын. — Старина — так старина, тебе ж легше будет… Айдате-ка туда, мужики… — указал на темный проем и взял одну из свечей.
И снова кричал осипшим голосом и бился в руках своих крепостных Александр Львович Триворов. А перед дверью в новое помещение вцепился в сапоги Мартына и принялся их целовать.