JК
Бход в плен бесплатный, или Расстрелять в ноябре :: Иванов Николай
Страница: 4 из 180На плечи падают одеяла. Да нет, какие одеяла — это опустила на нас свои крылья надежда: если нормально стали относиться, то, может, все обойдется и отпустят? А что? Я хотя и в погонах, но журналист, Борис Таукенов — управляющий нальчикским филиалом Мосстройбанка, Махмуд Битуев — водитель инкассаторской машины. Мы не воевали, не стреляли…
Боксер словно читает мысли и выносит свой вердикт:
— Короче, ты — вор, — указывает на Бориса. Переводит автомат на меня: — Ты — пособник вора. А ты, — оружие в сторону Махмуда, — возишь воров.
— Мы деньги не вывозили, а привозили в Грозный. На зарплату вам же, чеченцам, — не соглашается Борис.
— Вы не тем чеченцам помогали и не той Чечне, — обрывает охранник. — А потому будете наказаны.
Нет, одеяла не дают гарантий на надежду. К тому же темно-синий шерстяной квадрат, доставшийся Борису, наискосок прострелен автоматной очередью. Он тоже замечает дыры, замирает. Знак судьбы? Сбросить его на землю? Ботинки Боксера рядом, тому не до сантиментов и психологических тонкостей, и банкир медленно набрасывает, словно судьбу, простреленное одеяло на свои плечи.
— Короче, сидеть на месте, — предупреждает Боксер и снова исчезает в люке.
Укутываясь в одеяла, пытаемся удобнее и поплотнее усесться. На часах около пяти утра, ночь — кстати, самая короткая в году — уже прошла, и нас постепенно одолевает то ли дремота, то ли переживания о случившемся.
Боксер словно читает мысли и выносит свой вердикт:
— Короче, ты — вор, — указывает на Бориса. Переводит автомат на меня: — Ты — пособник вора. А ты, — оружие в сторону Махмуда, — возишь воров.
— Мы деньги не вывозили, а привозили в Грозный. На зарплату вам же, чеченцам, — не соглашается Борис.
— Вы не тем чеченцам помогали и не той Чечне, — обрывает охранник. — А потому будете наказаны.
Нет, одеяла не дают гарантий на надежду. К тому же темно-синий шерстяной квадрат, доставшийся Борису, наискосок прострелен автоматной очередью. Он тоже замечает дыры, замирает. Знак судьбы? Сбросить его на землю? Ботинки Боксера рядом, тому не до сантиментов и психологических тонкостей, и банкир медленно набрасывает, словно судьбу, простреленное одеяло на свои плечи.
— Короче, сидеть на месте, — предупреждает Боксер и снова исчезает в люке.
Укутываясь в одеяла, пытаемся удобнее и поплотнее усесться. На часах около пяти утра, ночь — кстати, самая короткая в году — уже прошла, и нас постепенно одолевает то ли дремота, то ли переживания о случившемся.