Страница:
42 из 61
Перво-наперво обозвал он их, как пацанов: Федору — Федькой, Степаниду — Степкой, Денисию вообще Денисом кликал. Одной Зойке оставил ее женский пол. Может, потому, что была она старшенькой, или из-за грации ее особой, изящества небрежного. Так мягко двинет бедром, так станет, так гордо взведет подбородок.., какой уж там пацан. Не просто будущая баба, королева.
А Зойка, не понимая, ревновала к сестрам отца, крамольничала, бунтовала, обнаруживая особый, ретивый нрав, и, уж конечно, никогда людям слез не казала. Ох и намучился с ней покойник-отец…
Можно представить, как испугалась теперь Денисия, заметив слезы в глазах сестры.
— Зойка! — в панике закричала она. — Говори сейчас же, что ты разузнала?
— Мой банкир сидит там в своем тайнике с… Ой, Денька, я не могу!
Зойка взвыла и снова поникла к рулю. Сколько Денисия ее ни пытала, так ничего а не добилась.
Зойка твердила:
— Нет, не могу, — и с ненавистью добавляла:
— Ох, мерзавец! Мер-за-вец!
В конце концов Денисии надоело.
— Хорошо, скажи хоть, что делать теперь собираешься? — отчаявшись, спросила она.
Зойка оторвала от руля голову, вытерла слезы и зло прошипела:
— Завтра выскажу все банкиру, заберу свои шмотки, и поминай как звали.
Денисия ужаснулась:
— Куда?
— Да хотя бы к Сашке.
— Дурочка, он же воюет. Куда ты к нему? В Чечню? И банкир твой совсем не дурак. Мигом разнюхает, куда ты ушла, и Сашке все о тебе доложит. Думаешь, Сашка простит?
Зойка горестно затрясла головой.
— Не простит.
|< Пред. 40 41 42 43 44 След. >|