Вильям и Мэри   ::   Даль Роальд

Она отвела глаза от письма. Зажгла сигарету. Сделала одну затяжку и положила сигарету в пепельницу.

Если здесь то, о чем я начинаю догадываться, подумала она, тогда я не хочу его читать.

Но можно ли отказаться и не читать послание от покойника?

Да.

Но...

Она взглянула на пустое кресло Вильяма по другую сторону от камина. Это было большое коричневое кожаное кресло, и на сиденье была вмятина, которую оставили его ягодицы за многие годы совместной жизни. Выше, на спинке, там, где всегда покоилась его голова, осталось темное овальное пятно. В этом кресле он обычно читал, а она сидела напротив на диване, пришивая пуговицы, штопая носки или накладывая заплатку на локоть одного из его пиджаков, и время от времени он отрывал глаза от книги, и взгляд его застывал на ней, пристальный, но удивительно невидящий, будто он что-то вычислял. Она никогда не любила эти глаза. Они были голубые, как лед, холодные, маленькие, близко посаженные, а разделяли их две глубокие вертикальные морщины, выражавшие осуждение. Всю жизнь они следили за ней. И даже сейчас, после недели, проведенной дома в одиночестве, у нее иногда возникало тревожное чувство, что они все еще здесь, повсюду следят за ней, пристально смотрят из дверей, пустых кресел, по ночам в окно.

Она медленно опустила руку в сумку, вынула очки и надела их. Затем, держа страницы высоко перед собой так, что из окна за спиной на них падал свет уходящего дня, приступила к чтению.