Старичок с Большой Пушкарской   ::   Житинский Александр

И вот теперь, накануне отъезда в пансионат, Кроша со всей щедростью предложила свою старушку подруге.

- Я скажу Софье Романовне, что ее передали тебе. Будешь ходить, как договоритесь. Остальное время - твое, - сказала Кроша. - Твоя мама не станет возникать против милосердия.

- А если она узнает, что отряд на лето распущен?

- Откуда она узнает? Школа уже закрыта, Наталья Валентиновна в отпуске, - резонно возразила Кроша.

- А эта... Софья Романовна твоя... Что она заставляет делать? - закапризничала Санька.

- Что значит - "заставляет"? - возмутилась Кроша. - Если "заставляет" - это уже не милосердие, а рабство! Ты должна сама! Ты теперь сестра милосердия...

- Ну, хорошо, - согласилась Санька.

Вечером того же дня Санька проверила маму на милосердие. Она так расписала немощь и болезни Софьи Романовны, что мама сдалась. Конечно, ей очень не хотелось, чтобы Санька летом болталась в городе одна, но Санька уверила, что отряд милосердия не даст ей скучать.

- Мы утром со старичками, а вечером - дискотека!

- Лучше уж и вечером со старичками, - сказала мама.

Дедушка разворчался, вспомнил свое деревенское детство и зачем-то войну, но в конце концов тоже смирился. Против милосердия не попрешь.

Перед отъездом в пансионат Кроша повела Саньку к Софье Романовне. Они пришли на Гатчинскую улицу, во двор, где была навалена куча угля, и поднялись по грязной лестнице на четвертый этаж.

Кроша позвонила три раза. Дверь открыл парень лет двадцати в майке и в брюках.