JК
Старик (Миниатюра) :: Горький Максим
Страница: 5 из 6Я понял, что неверие - только незнание, старался познавать и - нашёл в познании неугасимый огонь веры!
Я люблю все цветы и все краски земли, и человек, лучшее её, во все дни мои был для меня чудеснейшею из загадок, и любоваться им не устал я! О нет, не устал!
Видел я тёмное в нём - и болела душа моя гневом и горечью, видел светлое - и радовался. Я боролся с ним, видя злое в нём, и негодовал на неразумие его, но и в гневе не терял уважения к нему! И никогда не искал я внимания людей ко мне, ибо не то ценно, что мне дадут, но только то, что я могу дать, и неважно, что скажут обо мне, но - что я подумаю о человеке. Я жил один, жил внутри себя: то, что всем было нужно от души моей, я всем отдавал искренно; то, что только мне было нужно, - я хранил глубоко в сердце моём, не отягощая внимания близких моих неплодотворной скорбью духа моего в часы уныния и усталости.
И не делился я с людьми слезами и стонами, но всегда отдавал им все богатства смеха и радостей моих. Раны сердца моего не болели долго: я не растравлял их, не подавлял разума моего, ибо знаю я - человек рождается с болью и кровью для матери своей, а душа моя была матерью и восприемницей всех явлений жизни.
И ещё знаю я: всё, что есть безобразного, издохнет, подобно псу прокажённому, издыхает уже, как бесполезное для людей. Всё более ясна на земле бесполезность отвратительного, и всем становится видимо излишество безобразного...
Я взял всё, что мог, от Жизни, и ещё возьму из щедрот её, ибо ещё не угас день, хотя круто наклонился к закату путь мой. Но и во тьму забвения, в глубину вечного молчания я сойду с бодрой улыбкой благодарности, как нисходит в ночь светило это, излившее за день на грудь земли все лучи свои, все силы и радости.
Я люблю все цветы и все краски земли, и человек, лучшее её, во все дни мои был для меня чудеснейшею из загадок, и любоваться им не устал я! О нет, не устал!
Видел я тёмное в нём - и болела душа моя гневом и горечью, видел светлое - и радовался. Я боролся с ним, видя злое в нём, и негодовал на неразумие его, но и в гневе не терял уважения к нему! И никогда не искал я внимания людей ко мне, ибо не то ценно, что мне дадут, но только то, что я могу дать, и неважно, что скажут обо мне, но - что я подумаю о человеке. Я жил один, жил внутри себя: то, что всем было нужно от души моей, я всем отдавал искренно; то, что только мне было нужно, - я хранил глубоко в сердце моём, не отягощая внимания близких моих неплодотворной скорбью духа моего в часы уныния и усталости.
И не делился я с людьми слезами и стонами, но всегда отдавал им все богатства смеха и радостей моих. Раны сердца моего не болели долго: я не растравлял их, не подавлял разума моего, ибо знаю я - человек рождается с болью и кровью для матери своей, а душа моя была матерью и восприемницей всех явлений жизни.
И ещё знаю я: всё, что есть безобразного, издохнет, подобно псу прокажённому, издыхает уже, как бесполезное для людей. Всё более ясна на земле бесполезность отвратительного, и всем становится видимо излишество безобразного...
Я взял всё, что мог, от Жизни, и ещё возьму из щедрот её, ибо ещё не угас день, хотя круто наклонился к закату путь мой. Но и во тьму забвения, в глубину вечного молчания я сойду с бодрой улыбкой благодарности, как нисходит в ночь светило это, излившее за день на грудь земли все лучи свои, все силы и радости.