Старые годы в селе Плодомасове   ::   Лесков Николай Семенович

- Да позвольте же, наконец, отец Захария!

- Да нечего мне тебе позволять, русским словом ясно напечатано: "исвятой Устинии".

- Ну, хорошо! ну, и святой Устинии, а об обретении украденных вещей и бежавших рабов (дьякон начал с этого места подчеркивать свои слова) Федору Тирону, его же память празднуем семнадцатого февраля.

Но только что Ахилла вострубил свое последнее слово, как Захария, тою же своею тихою и бесстрастною речью, продолжал чтение таблички словами:

- И Иоанну Воинственнику, его же память празднуем десятого июля.

Ахилла похлопал глазами и проговорил:

- Точно, теперь вспомнил: есть и Иоанну Воинственнику.

- Так о чем же это вы, сударь, отец дьякон, изволили спорить? спросил, протягивая на прощанье свою ручку Ахилле, Николай Афанасьевич.

- Ну, вот поди же ты, говори со мной! Дубликаты позабыл, вот из чего спорил, - отвечал дьякон.

ПРИЛОЖЕНИЕ

СТАРЫЕ ГОДЫ В СЕЛЕ ПЛОДОМАСОВЕ

ОЧЕРК ВТОРОЙ

К главе VI

И вот Марфа Андревна принималась за дело основательней: она брала с собою ключницу и прежде всего запирала один конец коридора. Здесь, у запертой двери, Марфа Андревна оставляла ключницу, вооружив ее голиком на длинной палке, а сама зажигала у лампады медный фонарик и обходила дом с другого конца. Всполох был страшнейший. Марфа Андревна, идучи с своим фонарем, изо всех углов зал, гостиных и наугольных поднимала тучи людей и гнала их перед собою неспешно.