Старые годы в селе Плодомасове   ::   Лесков Николай Семенович

Марфа Андревна только завязала ему дурака и отпустила.

Попробовал этого же счастья просить у ней другой - смелый человек, садовник, а за ним третий - портной; но к этим Марфа Андревна уже не была так снисходительна, как к повару, а прямо сказала им:

- Я эти ваши холопские хитрости вижу и понимаю, чем вам сладка эта девка! А вперед подобных речей чтоб я ни от кого не слыхала.

Марфа Андревна безотступно берегла девушку, и когда той доходил седьмой месяц, Плодомасова сама собственными руками начала кроить свивальники, распашоночки и шапочки. Они все это шили вдвоем у одного и того же окна, обыкновенно молча, и обе думая об Алексее Никитиче. Разговоров у них почти никаких не было; и Марфе Андревне это было нетрудно, потому что она в тридцать лет одинокой или почти что одинокой жизни привыкла к думе и молчанью.

- Прибери! - говорила только Марфа Андреева своей собеседнице, подавая ей дошитую детскую шапочку или свивальник.

Девушка брала вещь, целовала с теплейшей благодарностью барынину руку, и они обе опять начинали молча работать.

Наконец детского приданого наготовлено было очень много: больше уже нечего было и готовить.

Марфа Андревна обратилась к другим, гораздо более важным заботам об участи ожидаемого ребенка.

Плодомасова позвала к себе отца Алексея и велела ему писать под свою диктовку: "Во имя отца, и сына, и святаго духа".

- Это что будет, государыня Марфа Андревна? - спросил отец Алексей.